Олег Иконников - Большая Медведица

— Как ты думаешь, какой возраст лучше всех? — неожиданно спросил Эдька.

— Вопрос, конечно интересный. Думаю, как у меня, а что? — набежала на хмурое лицо улыбка.

— Да влюбился я, не рано, а?

Олег с интересом повернулся к брату.

— Ну, давай, выкладывай, что там у тебя за роман.

— А вот ты мне про свою девушку расскажи, потом я, идет?

— У меня с этим делом попроще. В четырнадцать лет уже срок мотал. Влюбиться было просто не в кого, — рассмеялся он, — а сейчас мне многие девчонки нравятся, но что такое любовь я, наверное, еще не понял.

Мелодично запел звонок.

— Наверное, к тебе, — Эдик пошел открывать дверь.

На пороге стоял высокий, худой мужчина.

— Олег дома? — вежливо спросил он.

— Заходите, — Эдька пропустил его в прихожую, — идите вон в ту комнату, Олег там.

— Здорово, Святой. Не узнаешь?

— Узнаю, Толян, — друзья обнялись, — ты ведь только со сковородки спрыгнул, а волосы, почему такие длинные?

Толян взял себя правой рукой за волосы и поднял над головой парик. Братья, не сговариваясь, брызнули смехом. Перед ними стоял лысый скелет в синей футболке и потертых штанах.

В свои тридцать пять лет Леончик пятнадцать успел оттянуть по зонам, но, не смотря на это, разговаривал всегда и со всеми культурно. Ему это нравилось.

— Толян, как от тебя люди не шарахаются? Ведь у тебя на морде написано, что ты — бандит, — веселился Святой.

— Вот поэтому я его и ношу, чтобы какая-нибудь старушка не получила инфаркт. А вы, молодые люди, ведете себя не очень прилично, ржете над пожилым, лысым человеком, — продолжая каламбурить, Леончик присел к зеркалу и стал пристраивать парик на голову, — говорят, ты на шофера выучился?

— Есть такое дело. Да только без стажа никуда не берут.

— Что я слышу, друг мой? Ты расстроился из-за того, что тебе не дают пахать? Олег, в этом обществе батрачить нам противопоказано. Тяжелый труд — это ужасно. Бросай ты это грязное дело, мы — каторжане и должны воровать. Правильно, я говорю, молодой человек? — обратился к Эдику Толян.

Младший брат Святого, ошарашенный только что услышанным, не знал, что ответить.

— Льешь вроде правильно, но в тюрьму меня пока не тянет — хлеба белого не наелся, — Олег уперся руками в подоконник и смотрел на улицу.

— А ты случайно не женился? — поинтересовался Леончик.

— Пока нет.

— Ну, ладно, братцы, до хаты дуну. Забегайте, я от вас недалеко живу.

— Олега, это кто такой? — спросил Эдик.

— Золотые руки, рисует, лепит, маски режет, ворует. Когда все успевает — не знаю.

— Он нас в гости звал, как пойдешь, меня не забудь.

— Ладно, договорились. А теперь шлепай к себе. Я спать хочу.

Разбросав по старенькому дивану, застеленному клетчатым пледом, тощие руки и подпрыгивая босой ногой с желтым ногтем на большом пальце, Толян размышлял о смысле бытия своего на этом вечно крутящемся шарике. От мысли умной его оторвал затрещавший дверной звонок. Резко подбросив татуированное тело на скрипнувших пружинах диванного матраса, он подлетел к трельяжу и, шустро напялив на свой голый череп каштановый парик с длинными, почти до плеч волосами, критически осмотрел себя в зеркале и только потом пошел отворять двери.

— Боже мой, какие люди, — впуская гостей в тесную прихожую, радостно заговорил Толян, — каким ветром, братья лихие, вас ко мне занесло? Валите в зал, я пока чайник на печку брошу.

Эдик с нескрываемым интересом рассматривал комнатные стены, увешанные масками из дерева и гипса. Особенно ему понравилась большая черная маска, изображавшая черта, которая была прилеплена над журнальным столиком.

Уже одетый и без дурацкого парика на башке, в зал прошел Леончик и подозрительно вперился глазами в Олега.

— Святой, ты какой-то не такой, может облегчить душу?

— Все-то ты заметишь, — сел Олег в глубокое удобное кресло.

— Помнишь свой визит ко мне?

— Яволь.

— А на следующий день я с девчонкой познакомился.

— И кто эта юная Афродита?

— Слов не хватит описать это божество, — принял веселый тон приятеля Святой, — познакомлю как-нибудь, сам увидишь.

— Годяво, — протянул Толян — Эдька, эту звезду твой брательник нам не засветит до самой свадьбы. Но вмазать по такому поводу все равно надо.

На кухне призывно засвистел чайник.

— Эдька, помогай, — Леончик потащил его за собой, — Святой, в серванте на нижней полке пузырь томится в ожидании праздника, вынимай его, подлого, на свет божий.

Олег поставил на столик бутылку белой и раздвинув тюлевые шторы, открыл форточку. Эдик с Толяном принесли из кухни несколько тарелок с закуской и стаканы. Леончик примостил свой худой зад в кресле напротив Святого и, шлепнув пузырь ладонью в донышко, стал разливать горькую по стаканам.