Олег Иконников - Большая Медведица

— Здорово, мужики — он и брат пожали всем руки. Женщина с большой багажной сумкой, проходившая мимо и видя, что небритые парни в наручниках смеются, заворчала на Олега.

— Балуют вас.

— Успокойтесь, побалуют и расстреляют. Сергей Николаич, где ночевать будем?

— Сегодня у нас в Управлении, завтра что-нибудь придумаем. Игорь Валентинович, мы, как оперативники считаем, что братьев Иконниковых можно содержать в одной камере.

— Я, как следователь, тоже никаких препон не вижу. Расхождений в показаниях у них нет, очной ставки между ними проводить не буду и, учитывая то, что они родные братья, можно посадить их вместе.

— Спасибо, Игорь Валентинович. Лаврентич, ты что такой приморенный?

— Сплю, наверное, мало, у Вьялова вон тоже штаны черт знает, на чем держатся. Помнишь, летом еще я тебе как-то говорил, что Чика в машину вневедомственной охраны гранату швырнул?

— Помню, мы меня тогда с Василичем из Читинской тюрьмы в Иркутскую отвозил.

— Задержали его позавчера, он и в нас, дурак, пострелял немного, ну да бог с ним, а сегодня ночью сигнализация в магазине на стройдворе сработала, патрульная машина, которая ближе всех к объекту была, подъехала и по ней сразу с автомата полоснули. Двоих наглухо.

— Не нашли никого?

— Взяли. Григорич, одного — который стрелял, сразу. Он в подвал заскочил, его блокировали со всех сторон — и через час он сдался. Прапор оказался из стройбата, о чем думал, когда руки вверх поднял, лучше бы стрельнулся.

Братья не виделись почти год. После мытарств уголовной тюрьмы Хабаровска, камера в подвале Контрразведки походила на дом отдыха и всю ночь, дымя сигаретами, они делились воспоминаниями.

— Олега, а почему в тюрьме надзирателей дубаками зовут?

— Дубак — это значит дубина. Ты заметил, что от всех дверей у них один ключ? Это для того, чтобы он, балбес, не думал. Если ему дать связку ключей, он тебя из камеры вывести просто не сможет.

— В натуре — расхохотался младший брат — ты не обижаешься, что я показания дал?

— Да нет, Эдька, все по жизни.

— Мне, честно говоря, тюремные отношения, как кость в горле. Тусуются по хате бичи натуральные с испитыми харями, мы — бродяги, говорят. Смотрю я на них, в натуре бродяги, грязные, вшивые, где только бродили — не могу понять. Один возле меня маляву пишет, в слове «блядь» пять ошибок сделал. На положении в Улан-Удэ Боря Торчок, я Торопыге маляву отписал — помоги, мол, Толян, меня менты прессуют, а он, сука, Торчку накатал, что никакого Эдьку не знает.

— Да бляди они все, Эдька. Ни у кого духу не хватило на «Акацию» пойти. Зато я еще в бинтах ходил, а Культурный, который во время налета, как мышь, у любовницы прятался, в Москву к ворам улетел.

— Зачем?

— Как зачем? За медалью. Сказал, что это он Акацию замутил.

— В натуре суки конченные, я-то вижу, что ты в воровскую идею веришь, ну и пру за тобой по бездорожью. Грознову спасибо, он понял, что я на тебя показаний не дам и светанул мне видеокассету, я хоть отмучился сразу.

— Ты что замолчал?

— Да думаю, Олега, Грознов, Ушатов, Кунников — нормальные мужики. В Хабаровск летели, всю дорогу с Сизовым и Шульгиным анекдоты травили. Шульгин молодой, уже майор, а вот этот парень нас сегодня охраняет, ты его знаешь?

— Веселов Игореха, старлей. Рядом с нашими родителями в «Северном» живет, а что?

— Давай его позовем чай пить.

Святой подошел к деревянным дверям и пару раз пнул.

— Игорь!

— Это ты, Олег? Говори.

— Мы чайник включили, заходи, согреемся.

— Сейчас, за кружкой схожу — Веселов замкнул автомат в сейф, потом дежурку. Спрятал ключи под перевернутым ведром в коридоре и вошел к братьям.

— Не спится?

— Какой сон, Игорь, год не виделись. У тебя в дежурке холодно?

— Да прохладно, в общем.

— Ну и сиди с нами до утра.

Кунников тоже не спал. Напечатавшись до мотыльков в глазах, он вылез из-за машинки и поставил на плиту кофейник, потом заглянул в ванну, надеясь найти что-нибудь грязное из одежды и постирать, ничего не обнаружив, он взял тряпку, намочил ее и пошел в комнату протирать пыль. К сожалению, пыли тоже нигде не было. Игорь сел в кресло, бросил тряпку на пол и вытянул затекшие ноги. «Надо бы жениться, — лениво шевелились мысли, да кто за меня пойдет. Вечно на работе, а домой вернусь — тоже всегда печатаю». Затрещал телефон.

— Кунников, слушаю.

— Не спишь, Игорь?

— Да нет — узнал он голос Грознова — откуда звонишь?

— Из Управления. Агеева только что в КПЗ привезли из Улан-Удэ. Ты с утра где будешь?