Бубнов Викторович - Спартак - 7 лет строгого режима

Но он затянул с проектами, и в итоге у него ничего не получилось, как не удалось ему и добиться подряда на строительство стадиона «Стад де Франс» к чемпионату мира 1998 года. Я потом узнал от Жан-Жака Вриньо, француза, работавшего в России, и друга Ловчева, что Бра даже отсидел полтора года в тюрьме.

Не люблю вспоминать про «Ред Стар». На мой взгляд, это был самый тяжелый период в моей жизни. Но, с другой стороны, деваться в тот момент мне было некуда. Многого на первых порах не понимал, потому что не знал французского.

Плюс не очень порядочный президент. Для Бра футбол всегда был на втором плане. В итоге после того, как стало понятно, что никаких коттеджей в России ему построить не удастся, он резко потерял интерес и ко мне, и к Черенкову с Родионовым, и к нашей стране.

Жизнь за границей была для нас темным лесом. И мне, и Черенкову с Родионовым очень помог Вриньо. Он много лет прожил в СССР, был женат на русской и занимался банковским бизнесом. Вриньо посоветовал положить деньги во французский банк, хотя в России везде обещали огромные проценты, а во Франции больше 4-5 процентов в год никто не предлагал. Понятно, что дома дурилово было, одни пирамиды. Правда, французы нас тоже не озолотили.

Я положил деньги на срочный вклад на три года. В итоге мы получили мизер в качестве процентов. Хорошо хоть ничего не потеряли.

Дед до конца надеялся, что я не соглашусь на вторую лигу. Думал, пройдет время и все само собой рассосется. А я решил, что, во-первых, все-таки это Париж, где я бывал и где мне понравилось, во-вторых, контракт на два года, что для 34-летнего игрока совсем неплохо, и в-третьих, детям — шести и семи лет — во Франции будет хорошо. Действительно, они пошли там в школу и выучили французский язык, на котором и сегодня прекрасно говорят.

Кроме того, я интуитивно чувствовал, что в Союзе какая-то хрень надвигается. Не верил ни в Горбачева, ни в перестройку. Уже произошли события в Тбилиси. После них нас там впервые забросали камнями, когда мы выиграли у «Динамо». И это был мой последний матч за «Спартак» перед отъездом во Францию.

И все же примерно через год я позвонил Деду.

Он спросил: «Как дела?» — «Николай Петрович! Начинаю задумываться о досрочном возвращении домой».

А Дед ответил: «Ты что, дурак? Сиди там и не рыпайся. Здесь жрать нечего!»

Я перекрестился.

Через какое-то время уже Дед мне позвонил. Он хотел избавиться от Романцева. Спросил: «Ты готов вернуться? Как это сделать, я подумаю».

Но не получилось. И после этого — тишина.

По итогам сезона 1989/90 «Ред Стар» остался во втором дивизионе. Но не по результатам, а потому что с первенства снялся один из клубов.

Зоя поехала в Москву. А я с детьми остался в Париже. Думал, чемпионат мира, который должен был пройти летом в Италии, спокойно посмотрю. И тут звонок от атташе советского посольства по культуре и спорту Юрия Латкина:

«Помоги, Платини и команда Les Varétés Club собираются в Москву играть матч в поддержку борьбы с наркотиками, но есть проблемы с поездкой».

По словам Латкина, в течение 3-4 дней нужно было обо всем договориться и завершить все формальности. Только на визы тогда требовался месяц! То есть сумасшедшие цейтнот и паника.

Говорю: «Могу только Ловчеву позвонить, может быть, он поможет».

Платини уже был главным тренером сборной Франции. Конечно, его приезд в Москву стал бы событием, тем более что вместе с ним в составе команды Les Variétés Club, за которую выступали известные спортсмены, актеры и журналисты, играли многие выдающиеся французские футболисты — Ален Жиресс, Доминик Рошто, Мишель Лярке, Жан-Франсуа Домерг, Максим Боссис и другие. Многие даже собирались приехать с женами, но поездка срывалась, потому что никак не могли договориться по условиям.

А идея какая была! Перестройка в России, борьба с наркотиками!

И вот звонит Латкин. Я как услышал про Платини, сразу решил, что надо разбиться в лепешку. Зоя еще потом возмущалась, как я детей бросил на произвол судьбы. На самом деле отвез их знакомым французам в надежную семью. Они очень любили и Лену, и Сашу, приглашали их к себе в деревню, помогали французский учить.

Меня пригласили на радиостанцию «Радио Франс», где я встретился со знаменитым журналистом Тьерри Ролланом, французским Николаем Озеровым. Он сказал: вот тебе телефон, звони куда хочешь, сколько хочешь, но мы должны слетать в Москву и сыграть в «Лужниках».

Я позвонил Ловчеву. Говорю, мол, в Москву собирается команда чемпионов Европы 1984 года с женами, такой случай, может, уже никогда не представится.