Борис Соколов - Михаил Тухачевский - жизнь и смерть «красного маршала»

На должности начальника Штаба РККА Тухачевский пробыл до мая 1928 года. Причиной его ухода с этого поста послужили постоянные конфликты с Ворошиловым. Например, 5 апреля 1928 года Тухачевский писал наркому: „Считаю необходимым доложить два основных момента, делающих работу Штаба РККА совершенно ненормальной… Прежде всего, и в текущей, и в плановой работе создается такое положение, что зачастую может казаться, будто Вы, как нарком, работаете сами по себе, а Штаб РККА сам по себе, что совершенно противоестественно, так как, по существу, штаб должен быть рабочим аппаратом в Ваших руках по объединению всех сторон и работ по подготовке войны. Если он таким аппаратом не является, то значит, дело не в порядке“. Через несколько дней, 16 апреля, Ворошилову поступило другое письмо, а точнее говоря, донос на Тухачевского за подписями Буденного, Егорова и Дыбенко, где начальник штаба Красной Армии обвинялся в том, что якобы самоустранился от руководства работой штаба и не соответствует занимаемой должности. В конце концов Михаил Николаевич осознал, что все его инициативы по перевооружению войск и реорганизации органов военного управления блокируются наркомом, и подал рапорт об освобождении от должности.

Его назначили командующим Ленинградским военным округом, где начальником штаба состоял его друг Б. М. Фельдман, муж свояченицы Михаила Николаевича. К тому времени Тухачевский был женат уже в третий раз. Еще в Смоленске он вступил в брак с Ниной Евгеньевной Гриневич, происходившей из дворянской семьи. До этого она была замужем за политработником Лазарем Наумовичем Аронштамом, дослужившимся впоследствии до высокого звания армейского комиссара 2-го ранга и разделившим печальную участь своего удачливого соперника в 1938 году. Там же у них родилась дочь Светлана. Жена любила Тухачевского, который, однако, далеко не всегда хранил супружескую верность. Кратковременные романы время от времени случались. Более длительный установился с Юлией Кузьминой, у которой от Тухачевского родилась дочь. Юлия Ивановна и Михаил Николаевич сошлись во время вторичного переезда Михаила Николаевича в Москву в 1924 году. Юлия развелась с мужем. Несмотря на это, Кузьмин и Тухачевский сохранили дружеские отношения, и Михаил Николаевич — содействовал служебной карьере Николая Николаевича. Тухачевский смог устроить любовнице с дочкой квартиру в Москве, а потом взял с собой в Ленинград, где тоже выхлопотал квартиру.

В последние месяцы жизни Тухачевского с его третьей женой познакомилась Лидия Шатуновская, приемная дочь старого большевика, обитавшая в одном с Тухачевскими правительственном доме, после выхода повести Юрия Трифонова известном в народе как „дом на набережной“ (а также как „индийская гробница“ — из-за обилия установленных на нем мемориальных досок в честь знаменитостей, не переживших, как правило, 37-го-38-го годов). Знакомство произошло на курсах английского языка, организованных „женским активом“ дома. Нина Евгеньевна собиралась вместе с мужем в Лондон на коронацию короля Георга VI и хотела подучить язык, чтобы не быть молчаливой статуей на приемах. Шатуновская, как и Лидия Норд, оказавшаяся в конце концов на Западе, в своих мемуарах „Жизнь в Кремле“ дает очень сочувственный портрет той, кому предстояло вскоре стать вдовой Тухачевского и лишь ненадолго пережить казненного маршала: „Нина несколько раз приходила ко мне, мы занимались вместе английским языком и хорошо познакомились. Была она очень хорошенькой, изящной, мягкой женщиной. Она была интеллигентна, очень хорошо воспитана, происходила из хорошей, отнюдь не пролетарской семьи. В личной жизни она была глубоко несчастна. Все знали, что, кроме официальной семьи, у Тухачевского есть другая, тайная семья, что от его второй, неофициальной жены, у него есть дочь того же возраста, что и дочь Нины (не очень-то тайная была, выходит, связь Тухачевского с Юлией Кузьминой, если „все знали“; главное же, об „официальной любовнице“, или „неофициальной жене“, Тухачевского было очень хорошо осведомлено НКВД и держало ее „под колпаком“. — Б. С.). Обеих этих девочек звали одинаково. Обе были Светланами“. Видно, неравнодушен был Михаил Николаевич к этому имени, хотел, чтобы у дочек судьба была светлая, а у обеих впереди были лагеря… В 37-м Светлане Тухачевской было тринадцать, а Светлане Кузьминой — одиннадцать лет…

Поездка в Лондон не состоялась, а сожительство с Кузьминой стало предлогом для смещения Тухачевского с высокого поста, за которым последовали арест и гибель. Но мы немного забежали вперед…