Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

— Можно нам пойти с вами?

Следующие два часа они бродили по веймарскому лесу.

«Впервые в своей жизни, — написала потом Эмма, — я забыла о театре, своих ролях и всем остальном. Я слушала Германа Геринга с удовольствием, которое не могла скрыть. Он говорил о своей жене, которая недавно умерла, с такой любовью и неподдельной печалью, что мое мнение о нем улучшалось с каждым его словом».

У театра они попрощались, и она больше не видела Геринга и не получала от него никаких вестей довольно долгое время — «или мне так показалось». Наконец она получила телеграмму и узнала, что «он все еще думал обо мне, скоро собирался приехать в Веймар и хотел встретиться со мной».

Через несколько дней они встретились вечером, после выступления Геринга на политическом митинге. Что было характерно для Эммы — она не пришла послушать его, чтобы его образ как человека не был разрушен в ее глазах Герингом-политиком. Она пишет:

«После его митинга я присоединилась к нему в „Гольдене Адлер“, ресторане, где мы обычно обедали. Он пришел вместе с Паулем Кёрнером, а со мной пришла Ирма. Это был очень волнующий вечер. Я чувствовала, что моя жизнь вот-вот переменится. Мне только было неудобно перед подругой, я чувствовала, что веду себя подобно молоденькой девчушке — которой я, несомненно, уже не была. Собираясь на встречу, я трижды меняла платье — одно было слишком модным, другое очень простым, и наконец я остановилась на юбке с блузкой. Потом я узнала, что это именно тот вариант, который Герман терпеть не может. Но тогда он едва обратил на это внимание, потому что сам был взволнован, как мне признался позднее. Он проводил меня до дома и оставил. Эта прогулка была недолгой — но она определила всю мою дальнейшую жизнь».

Эмма Зоннеман жила в трех меблированных комнатах в театральном пансионе в Веймаре. Хозяйка пансиона была сторонницей строгой дисциплины и запрещала любые мужские посещения, хотя до появления Германа «это не очень меня беспокоило. Гораздо больше неудобства причиняло ее запрещение мыться каждый день — она утверждала, что это изнашивает ванну». Но теперь, когда он вошел в ее жизнь, необходимость оставаться вдвоем становилась все более настоятельной, а в таком маленьком городе, как Веймар, делать это незаметно для чужих глаз было невозможно. Поэтому скоро уже все знали, что золотоволосая актриса из Национального театра завела любовника и что этот любовник — большая шишка в нацистской партии. Ночью, после сокрушительного разговора Гитлера с Гинденбургом, Геринг поехал в Веймар и прибыл в театр, где шел «Эгмонт», в тот момент, когда шла сцена разговора Клерхен, которую играла Эмма, с ее матерью, спрашивавшей о ее любовнике, и, едва он прошел в ложу, которую для себя зарезервировал, она воскликнула:

— Ах! Я постоянно спрашиваю себя, а любит ли он меня, но разве могут быть какие-то сомнения в том, что любит?

Половина лиц в зале повернулась в сторону ложи Геринга, послышалось хихиканье. Геринг сиял. Он выглядел в высшей степени счастливым.

Со времени своего избрания в рейхстаг Геринг был бессменным лидером депутатской группы национал-социалистов и теперь, оказавшись главой самой большой партии в нем, он был выбран председателем этого законодательного органа. Одним из его первых действий после водворения в свой кабинет стало послание Эмме, черкнутое на одном из его персональных председательских бланков: «Ich liebe Dich. Н.» [4] Я тебя люблю (нем.). , которое он отправил с нарочным вместе с букетом цветов в Веймар.

Как и в большинстве парламентов мира, роль председателя (или спикера) рейхстага всегда была определяюще важной для его нормальной работы. Геринг взялся за свою работу серьезно, и его вступительная речь к депутатам звучала вполне убедительно:

— Я обещаю, что буду исполнять обязанности, определяемые моей должностью, беспристрастно, справедливо и в соответствии с существующими в законодательной палате правилами. Я буду проявлять должное уважение к принципам и авторитету этой палаты. Но я хочу сразу прояснить, что буду в равной степени бдительно следить за тем, чтобы в этой палате не ущемлялись честь и достоинство германского народа. Славное имя германского народа будет всегда находить во мне активного защитника. Я заявляю всему германскому народу: это заседание ясно доказывает, что рейхстаг имеет рабочее большинство и способен вести государственные дела без обращений к экстренным мерам. Тот факт, что мы имеем национальное правительство, вселяет в меня надежду, что я смогу исполнять свои обязанности председателя рейхстага и что достоинство народа, безопасность нации и свобода родины будут главными путеводными звездами всех моих действий.