Вячеслав Фетисов - Овертайм

Тихо-тихо жизнь стала восстанавливаться: хоккей отвлекал от многого. Я часто оставался с родителями. Потом поменял им квартиру, увез с Коровинского шоссе, потому что тяжело им там было, все напоминало о Толике. Перевез в центр, на Большую Грузинскую, купил им новую мебель. Переезд, он тоже отвлекает. Это уже происходило через год, в 86-м, — в тот год чемпионат мира проходил в Москве. Мы выиграли, отец ходил на матчи, мама нет. Когда кончилась последняя игра, поехали сразу к маме. У меня день рождения — цветов море. Мы целую машину цветов ей привезли. Она говорит: «Сынок, ты молодец, ты хорошо играл, похоже, что летал, как за двоих». Она постоянно напоминала мне об этом.

Толик для меня не только младший брат, мы одним делом занимались, он шел мне вслед, как говорят: идет по стопам. Не брат даже, а сын. У нас же почти десять лет разницы. Я так хотел, чтобы он не повторял тех ошибок, которые наделал я, и в хоккее, и в жизни. Иногда жестко, если по-товарищески, по-братски не получалось, я кричал на него. И вдруг Толика не стало.

Когда мама умирала, она мне сказала: «Сынок, живи, у меня. Зла на тебя ни за что нет. Ты сильный».

Я понимал, что мне не удержать Ладу, такую красивую девушку, оказавшуюся в таком ужасе. Но я знал, что должен находиться рядом с родителями, и поэтому с Ладой я общался все реже и реже. Получалось, что как она сидела одна дома, так ничего и не изменилось. И тогда я сказал ей: «Если ты считаешь, что тебе нужно как-то поменять жизнь, ты имеешь на это полное право. Конечно, мне без тебя будет тяжело, но я по-другому поступить не могу».

Я могу только догадываться, что Лада пережила за эти годы — семь лет — до нашего отъезда в Америку. Но зато я узнал, насколько я счастливый человек, потому что судьба подарила мне женщину, которая понимает все, что происходит со мной, которая не предаст никогда, потому что мы прошли через столько мучений и остались вместе…

Однажды я пришел домой и сделал Ладе предложение. 15 марта 1989 года мы расписались. Я старался ускорить процедуру регистрации, потому что вдруг начал бояться, что ее потеряю или что-то может случиться. В ЗАГСе договорился, чтобы все устроили быстрее, чем было положено по закону. Пришли Сережа Макаров, Володя Крутов, Игорь Ларионов с женами, мой близкий друг Витя Гомельский. А Саша Розенбаум принес в подарок немыслимых размеров хохломскую ложку.

Наши отношения выдержали три тяжелейших испытания. Развод и одиночество Лады, гибель Толика и, наконец, эта история с отъездом, когда я мог отправиться совсем в другую, от Америки, сторону. Мы сыграли свадьбу 15 марта, а за два дня до нее — 13 марта — меня водили к министру обороны, когда он сказал, что может сделать со мной все что угодно. И Лада обо всем этом знала.

Наверное, как награда за все мучения, наша семья оказалась в совершенно сказочных условиях для советского человека: большой собственный дом, довольно приличная, даже для Америки, зарплата. Так у нас началась совершенно новая семейная жизнь, мы же за семь лет почти никогда не жили изо дня в день вместе больше трех недель отпуска. Даже не представляли, как это выглядит. Опыт был прежней жизни — это когда ты приезжаешь домой два раза в месяц на воскресенье или убегаешь со сборов, чтобы тайно повидаться. В последний год перед отъездом я сидел каждый день дома, но была иная ситуация: нервотрепка и страх.

Мы вместе учились новой жизни, учились новому общению с людьми в мире, совершенно другом, порой странном для нас. Вместе ходили по магазинам, покупали продукты, которые тоже были в новинку. Как первый месяц после свадьбы! Прекрасно, казалось бы, зная друг друга, мы неожиданно открывали друг в друге что-то новое. Я знал, что Лада может красиво накрыть стол, вкусно готовить, причем может это сделать буквально за пятнадцать минут. Но я не знал, как она любит дом: какие-то безделушки без конца расставляет, постоянно что-то украшает. Порой ворчишь: «Для чего?» Она объясняет, что полжизни прожили в однокомнатной квартире, спали на раздвижном диване, дай хоть здесь порадоваться. Действительно, наша единственная комната в Москве была у нас и гостиной, и комнатой отдыха, и спальней — одновременно. И вдруг все отдельно! Лада начала готовить просто сумасшедшие обеды. Любую кухню изучила: итальянскую, китайскую, мексиканскую. До Нью-Джерси, когда жила одна, в ожидании моего появления, кто-то зашел — порезала колбаски, вскипятила чайник, а теперь я каждый вечер дома, нужно всегда иметь обед.