Артем Тарасов - Миллионер

И вот в 1993 году, победив на выборах в Госдуму, я вернулся в Москву и стал работать депутатом. Дидигов позвонил мне однажды и попросил заказать пропуск в Думу. Я обрадовался: все же старинный приятель хочет ко мне зайти, что ж тут плохого?

Пришли двое. Прямо с порога Аслан заявил мне:

— Ну что, когда ты будешь с нами расплачиваться? Я очень удивился:

— За что, Аслан?

Он отвечает:

— Все подсчитано, ты должен мне заплатить шесть миллионов долларов! За то, что я был твоей «крышей» в «Истоке», ты должен мне половину всех своих денег! Не заплатишь, будем разбираться по-другому.

Что я ощутил тогда? Теперь уже трудно вспомнить. Россия так переменилась за два года моей вынужденной эмиграции… Эта была уже совсем другая страна: криминализированная, беззаконная, мафиозная и беспечная. Жизнь человека стала разменной монетой. Ею рассчитывались за долги или за то, чтобы не платить по долгам, она была платой за карьеру, за место руководителя, которое должен был занять нужный человек. Начали убивать людей за свободу слова, за то, что много знал или много заработал. За то, что не так поделился или чтобы присвоить все себе, а свалить грехи на умершего. Подобные случаи происходили каждый месяц, потом каждую неделю и несколько раз в неделю. Они распространялись по российским городам, как вирусная инфекция, как эпидемия убийств. Я понял, что сотворили с Россией за эти два года — страна вошла в политическое и экономическое пике, из которого, казалось, не было сил и возможности вырулить обратно…

Пока существовала плановая советская система, Россия не могла стать бандитской страной. Экономические преступления совершались в сравнительно небольших размерах — в теневой экономике, в торговле и мелком производстве. Люди же, которые контролировали действительно большой капитал, то есть казну государства, сами в воровстве не нуждались. Они жили на всем готовом, практически при коммунизме.

Все деньги страны были фактически приватизированы. Их могли расходовать так, как вздумается, как в голову взбредет! И никто этих людей не контролировал. Они были вне преследований и вне подозрений. Они работали в Политбюро ЦК КПСС, в КГБ, в Совете Министров СССР, в Госплане и Госснабе, в министерствах и ведомствах, в органах партийной власти на местах.

Когда рухнула система планового распределения и централизованного управления страной, деньги стали распределяться по всей ее территории, и начался неуправляемый из центра процесс. Неуправляем он был и на местах. Представьте себе какой-нибудь город в Сибири, где директор нефтеперерабатывающего завода, которому разрешили напрямую, без внешнеторговой организации экспортировать продукцию и продавать ее куда хочешь, вдруг в одночасье становился богатым человеком. У него появилась иностранная машина, он построил себе роскошную виллу в пригороде…

Конечно, очень скоро к нему приходил местный криминальный авторитет, у которого была армия бандитов. И директор, не желая портить отношения и рисковать, начинал отчислять ему сначала рубли, а потом валюту. Тот же предлагал отныне защищать директора и интересы его предприятия.

Через какое-то время директор обращается к авторитету за помощью, поскольку у него возникла проблема. Чтобы отгрузить дополнительный объем нефти, нужна подпись бюрократа из местного представительства государственной структуры, которую тот не дает.

Авторитет начинает решать проблему. Он обычно обо всем договаривается. А если нет, этого человека стараются запугать, доводя до такого состояния, что он все равно подпишет нужные бумаги. Либо его просто убивают. Тогда на его место приходит другой, свой и понятливый, с которым можно всегда договориться.

Дальше — больше. Нужно что-то решить, а чиновник в Москве этому препятствует. Местные авторитеты выходят на московских авторитетов, и работа идет по той же схеме…

Из российской глубинки в Москву, к центральным группировкам бандитов устремились потоки различных дел, а значит, и «лаве» — больших денег! Часто и здесь разборки заканчивались трупами.

Следствие и поиск виновных влекли за собой подкуп милиции и прокуратуры. Очень скоро стражи порядка, сидевшие на мизерной зарплате, начинали сотрудничать с криминальным группировками и часто сами переходили в эти структуры, где платили во много раз больше.

Придя туда, они сохраняли и поддерживали связи в органах со своими бывшими коллегами, подкармливали их, разлагая эту службу изнутри.