Дмитрий Левинский - Мы из сорок первого… Воспоминания

Такое будет и впредь: халатность, беспечность, недомыслие и прочие подобные качества. Никак без этого не обойтись! Когда все стихло, бойцы пополнения влились в боевые порядки полка, и о «недоразумении» никто не вспоминал…

<���…>

Поскольку моя военная судьба неотделима от 9-й армии и всего Южного фронта, то я скажу обо всех соединениях 9-й армии, а не только о своей 150-й стрелковой дивизии. Объясняется это просто: всего через месяц остатки перечисленных частей перемешаются между собой при попытке выйти из окружения на участке Днестр-Южный Буг.

Тяжело об этом вспоминать, но судьба дивизий 9-й армии трагична:

— О 99-й и 116-й стрелковых дивизиях ни в мемуарной литературе, ни в других документах почти не упоминается. По-видимому, они смешались с частями 18-й армии, отходившей на восток, и были разгромлены противником в период с 20 июля по 12 августа на правом фланге Южного фронта, не сумев отойти в направлении Котовска;

— 30-я, 51-я и 150-я стрелковые дивизии были разбиты на подступах к переправам через Южный Буг в период с 5 по 12 августа, после чего о них также нигде не упоминается;

— судьба 25-й и 95-й стрелковых дивизий предстает героической и трагической. Отступив на рубежи обороны Одессы в составе вновь созданной Приморской армии, они составили вначале основное боеспособное ядро войск, защищавших Одессу. После эвакуации войск Одесского оборонительного района в октябре 1941 года в Крым обе дивизии, пополненные личным составом, приняли самое активное участие в обороне Севастополя до последних его дней.

<���…>

Я хочу поведать о последних днях 25-й и 95-й дивизий, бывших левого и правого соседей моей дивизии с первого дня войны. На месте любой из этих дивизий могла оказаться и моя, тем более что именно 95-я стрелковая дивизия по приказу фронта заменила нашу, 150-ю, входившую в состав Приморской армии с первого ее дня. Поэтому так дорога мне память об этих двух дивизиях.

Что касается приведенной выше цитаты о том, что часть людей эвакуировалась, а часть ушла к партизанам, то приведу вкратце воспоминания одного из участников обороны Севастополя, которые опровергают и первое, и второе.

Бывший сержант 175-го отдельного зенитного дивизиона 95-й стрелковой дивизии Е. Г. Левин, проживающий в нашем городе, встретивший войну на границе 22 июня 1941 года, рассказывает о последних днях Севастополя: «30 июня 1942 года враг прорвался к городу. Нам объявили: „Отобьете последнюю атаку, и все будете эвакуированы“. Якобы для этих целей на внешнем рейде стоит эскадра. Эскадры никто из нас не видел. Если бы эскадра и появилась, то была бы немедленно уничтожена с воздуха. Эвакуировать Приморскую армию командование флота уже не могло, но зачем же было врать? В этой последней атаке я был ранен. Сознание не терял, с трудом мог передвигаться, но крови потерял много. Многих раненых, и меня в том числе, разместили на Херсонесском маяке. Немецкие войска заполонили город, и все перемешалось: и наступающие немецкие части, и наши обессилевшие солдаты и матросы, которые практически разом стали военнопленными.

Вместе с немцами активно действовали и добровольческие отряды из крымских татар. Они были хорошо вооружены советским оружием, подобранным прямо на поле боя, то есть на улицах города.

Под общим руководством немцев именно крымские татары производили отбор среди военнопленных, тщательно выискивая среди нас в первую очередь командиров, политработников, евреев. Я попал в число отобранных. Татары стали загонять нас в воду и расстреливать из пулеметов.

Будучи хорошим пловцом, я нырнул под воду, проплыл под водой до заградительного бона, качавшегося на волнах, и сумел продержаться за ним со стороны моря до наступления темноты. От воды ране стало легче. Ночью я выбрался на берег и примкнул к большой колонне военнопленных, направлявшейся в сторону Симферополя. Меня узнали друзья по зенитной батарее и удивились: „Мы же видели, как вас всех расстреляли“. Сомневаюсь, чтобы обессилевшие люди могли пробиться к крымским партизанам, если бы они и были, через немецкие и татарские кордоны».

По словам сержанта, количество пленных в Севастополе в те дни было велико, но цифры, которые он приводит, я не называю, так как не имею подтверждения [30] В книге И. Дугаса и Ф. Черона «Вычеркнутые из памяти. Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным» (Париж, 1994. С. 162–164) также говорится о расстрелах раненых и тяжелобольных красноармейцев под Севастополем. Выразительная деталь: когда врач П. Бамм обратился к коменданту лагеря для военнопленных под Севастополем о помощи, тот с улыбой спросил: «Вам нужен пулемет?» . Во всяком случае, в состав Приморской армии тогда входили три стрелковые дивизии, две бригады морской пехоты и ряд других подразделений.