Анатолий Варшавский - Опередивший время. Очерк жизни и деятельности Томаса Мора

Мор действительно блестящий адвокат. И практика его быстро растет.

Но молодой преуспевающий юрист не бросает своих литературных занятий. Он пишет эпиграммы и сатиры.

«О жажде власти» назвал одно из своих стихотворений Мор.

1504 год. Томас Мор становится членом английского парламента.

Учреждение это в какой-то мере контролирует власть короля. В частности, именно парламент утверждает (и не утверждает) новые налоги и поборы.

Впрочем, парламент давно уже предпочитает не перечить королю. В конце концов тот, несмотря на все а корыстолюбие, проводит политику, которая не противоречит интересам засевших в парламенте дворян и торговцев — этих «посланцев нации».

Предыдущий парламент в 1496–1497 годах благосклонно предоставил королю требуемую им сумму денег. Правда, хитрец правитель на всякий случай распустил слухи о готовящейся войне.

Войны не было. А деньги ушли в сундуки Тюдора.

Теперь, как казалось Генриху, настало время еще раз произвести подобную операцию.

Предлог? Их сразу два. Во-первых, не может же король оставить без приданого свою дочь Маргариту, слава богу, выданную замуж за шотландского короля. А во-вторых, должен ведь король получить деньги за посвящение в рыцари принца Артура.

В прошлый раз король требовал так называемые две пятнадцатые (особый налог, который платили графства, городки и местечки. Одна пятнадцатая равнялась без малого 38 тысячам фунтов стерлингов). Сейчас король хочет получить уже три пятнадцатых.

Сумма большая, очень большая. Но протестовать, ссориться с королем?

…Уже выступило много ораторов: они считают, что палата должна изъявить согласие.

Спикер, председатель Палаты общин, традиционно восседающий в своей длинной мантии с широкими рукавами на мешке с шерстью, доволен: кажется, дело обойдется без неприятностей.

…Сонный полумрак. Где-то на задней скамье раздается храп утомившегося эсквайра, он успел подкрепиться доброй пинтой пива и теперь безмятежно спит, привалившись к барьеру.

И вдруг слово просит депутат Мор. Не спеша поднимется он со своего места. Голос у него негромкий, но пучит уверенно, речь отчетливая.

— Я не согласен, — говорит он. — Король не имеет права требовать такие большие деньги.

— Что вы, — опешив, прерывает его спикер, — это оскорбление короны.

— Вы так считаете? — вежливо осведомляется Мор. — Этот вопрос мы еще обсудим. Пока же разрешите продолжить. — Я повторяю, — голос Мора крепнет, — его величество король не имеет права на такую сумму. — И, обращаясь к депутатам, говорит: — Достопочтенные джентльмены, вы, наверное, еще не запамятовали, что сын короля, принц Артур, скончался без малого три года назад. Не смешно ли сейчас оплачивать его посвящение в рыцари? И как это вообще соотносится с законом? Может быть, не все знают, но обязательство платить королю деньги по случаю посвящения его сына в рыцари — вовсе не закон. Закона нет. Есть старый давно уже позабытый средневековый обычай. В последний раз им воспользовался король Эдуард III более полутораста лет назад.

— Он прав, — говорит один из депутатов, — закона действительно нет.

Мора поддерживают еще несколько человек.

Королю приходится довольствоваться значительно меньшей суммой — 30 тысяч фунтов стерлингов. Именно ее внесут в пергаментный свиток с прикрепленным к нему шелковым плетеным шнурком шариком — биллем — на конце.

Из-за этих шариков и сами запечатленные на пергаментных свитках законы именуются в Англии биллями.

Спикеру не остается ничего другого, как произнести традиционную фразу:

— Да будет все исполнено согласно решению.

Начинается поименное голосование. Большинство на стороне Мора.

Король Генрих VII рвет и мечет: какой-то безусый юнец, какой-то без году неделя адвокатишка, осмелился воспротивиться монаршей воле. В Тауэр его, в Тауэр!

Королю напоминают, что это не совсем удобно. Как-никак член Палаты общин, право неприкосновенности.