Ивлин Во - Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

В памяти остались дорожная пыль, огромные деревья с пепельно-серыми стволами, обезьяны, фламинго, запряженная волами телега, женщины с корзинами.

Мадура,

четверг, 8 января 1953 года

Ранним самолетом в Мадуру; прилетели в 12.30; пасмурно, дождь. Гостиница отсутствует. Сидел на вокзале в «Зале ожидания для джентльменов»; «для джентльменов» замазано краской, поверх написано: «для высших классов». Нанял рикшу и поехал к епископу; епископ – в Мадрасе, но иезуиты доброжелательны, а один из них, некий Висувасам, вызвался быть моим гидом. Вечером при электрическом свете обошел огромный храм. Скульптура десятого века намного уступает мисорской скульптуре века тринадцатого, но впечатляют размеры, а также жизнерадостность нищих, студентов, гадалок, лавочников, и т.д.

Пирс-Корт,

пятница, 16 января 1953 года

В Лондоне тепло. Видел Питерса. Главный редактор «Гуд Хаускипинг» напомнил про выплаченный мне аванс. Моя статья о Гоа не опубликована. В Америке мой рассказ не распродан. Ходил на выставку жалкой современной «скульптуры»; тема – неизвестный политзаключенный. Домой под дождем. Встречен Лорой и Маргарет. За ужином веселились.

Пепельная Среда 1953 года Пепел. Гранки. Решил к посту перестать принимать снотворное.

Стинчком,

понедельник, 16 марта 1953 года

Снотворное принимать не бросаю, зато бросаю пить вино (со вчерашнего дня).

Пост начался хорошо. Написал первые страницы романа [432] , и тоже очень хорошо. «Уайт» после воздушных налетов на ремонте. Опустился туман, задымил мой камин, и я сел писать рецензию на книгу Тито, читал корректуру и рассматривал коллажи к «Любви среди развалин», книги, которая постепенно становится только моей.

Покончил с неотложными делами и поехал в Меллз. Туман, холодно. Лора отвезла меня в Таунсайд, где, напоив водой и несъедобной рыбой, меня призвали выступить перед зевающими учениками, собравшимися в лекционном зале, с рассказом о Тито, который, признаться, мне сильно надоел. Из зала – в холл, где воздухонагреватель не выполнял свои обязанности и воздуха не нагревал. Пил виски, которое я терпеть не могу, и беседовал с учениками, курившими сигареты и пившими шерри. Такси опоздало на три четверти часа, и монахи уж не чаяли, как бы поскорей меня спровадить. <���…>

Понедельник, 9 марта 1953 года

Выздоравливал медленно, почти всю неделю, а Лора тем временем заболевала. Приехав в Лондон, написал Маггериджу [433] , не хочет ли он напечатать статью, в которой доказывается, что Тито – женщина. Прислал телеграмму, что хочет. Я написал – получилось не ахти. Он струсил: сказал, что напечатает статью только после отъезда Тито. Статью забрал.

В четверг дал интервью очень приличному репортеру из «Санди кроникл» – и опять про Тито. По словам репортера службы, безопасности в ужасе: югославы настаивают на пуленепробиваемом автомобиле, засекреченной резиденции, засекреченном списке встреч. Герцога Норфолкского уговорили выступить с протестом. Если даже мне до смерти надоела эта история, то представляю, как она надоела политикам. Приезжает Тито морем, и его приезд уже обошелся нам тремя военными самолетами, которые будут сопровождать его из Гибралтара.

Вчера кончил «декорации» к «Развалинам» («Любовь среди развалин». – А. Л. ) и сейчас собираюсь переключиться на роман, который хочу закончить до отъезда в Аргентину в сентябре.

Лондон,

четверг, 16 апреля 1953 года

В Лондон с Лаурой на премьеру пьесы Грэма (Грина. – А. Л. ) «Гостиная». Начали с шампанского в «Клариджес». Компания подобралась странная: Корда, Эдди Саквилл-Уэст, Мэтью Смит, Барбара Ротшильд. Пошел на пьесу в хорошем настроении, но сохранить его до конца спекался не удалось. В антракте выпил еще шампанского, вследствие чего финальную сцену, в которой, по всей видимости, содержался смысл всей этой грустной истории, смотрел невнимательно. Пришел к выводу, что тон пьесы фальшив. Набожность старух католичек – не набожность. В трагической любви героини нет ничего трагического; ее самоубийство ходульно. Но коль скоро последние десять минут я отвлекся, судить не берусь. <���…>

Париж, понедельник, 20 апреля 1953 года Шантийи. Гнусное место.

Пирс-Корт, пятница, 5 июня 1953 года

Грэм приехал 12 июня. Полон всевозможными театральными идеями, но в состоянии пребывает неважном. Извиняясь за то, что не приехал на конференцию во Флоренции, сказал итальянскому послу, что «практикующим католиком» больше не является. Перед мессой попросил печенья, чтобы (подобно его герою в «Сути дела») был предлог не идти к причастию. Вместе с тем в понедельник, перед отъездом постился. Пересказал мне сюжет своей новой пьесы: священник «жертвует верой», чтобы вернуть к жизни мальчика. При этом держался очень мило и скромно. Людей судит по доброте. <���…>

Читать дальше