Голиб Саидов - Рокировка длиною в жизнь

Потом, налюбовавшись небесными светилами, я понял, что новую планету суждено открыть не мне. И… благополучно завязал с астрономией.

худ. Нэваси Лай

Нечто подобное произойдет и с шахматами. Правда, справедливости ради следует отметить, что это единственное увлечение, которому я не изменяю и по сей день. Потому как, воспринимаю её не просто, как игру, но как руководство по жизни. Только этим и объясняется тот факт, что с шахматами я уже больше никогда не расставался. А вот, как они меня однажды чуть не высмеяли – об этом можно поделиться с народом…

– Не забудь: завтра у тебя первая партия с Григорьевым! – напомнил мне на прощание старший методист клуба, когда я впервые, попав в шахматный клуб им. М. И. Чигорина, записался в турнир начинающих.

Как и многие начинающие, я знал только, как ставится детский мат и как ходят фигуры. Конечно, о дебютах, кое-что доводилось слышать, но книжку приобрести, пока не довелось.

Никаких особых иллюзий в отношении своих шахматных способностей я не испытывал: игра была для меня одним из любимых способов приятного времяпровождения.

Благодаря отцу, в нашей библиотеке сохранилось несколько шахматных сборников, по которым я и учился. Собственно говоря, правильнее будет сказать, не учился, а – просто, мне нравилось проигрывать на доске партии старых мастеров: Андерсена, Стаунтона, Морфи, Стейница, Ласкера…

Среди прочих книг, мне особенно приглянулись две: «Международный шахматный турнир в Москве 1925 года» и «Матч-турнир на первенство мира по шахматам. Гаага – Москва, 1948 г.» под редакцией П. Кереса.

Переехав в Ленинград и впервые попав в шахматный клуб им. М. Чигорина, я испытывал благоговейный трепет от осознания того факта, что здесь некогда играли многие известные мастера и гроссмейстеры.

Более всего меня поразило то, что сюда может прийти любой желающий и запросто записаться в шахматный клуб, став полноправным его членом.

«Как здОрово, что здесь можно совершенно бесплатно играть, сколько твоей душе угодно! – изумлялся я тогда. – Интересно, а в какую силу играю я сам?»

На следующий день состоялась моя первая партия.

Излишне говорить, что никакой ценности она не представляет. Тем более что я проиграл её, просрочив время на последнем сороковом ходу. И, тем не менее, для меня она дорога и памятна, поскольку вызывает приблизительно такие же чувства, какие испытывает человек, вспоминая свою первую любовь.

Дебют мною был разыгран настолько отвратительно, что может являться учебным пособием под названием «Как не следует начинать партию». Оба мы, как это и положено новичкам, допустили в процессе игры немалое количество ошибок. Наконец, к тридцать седьмому ходу черных на доске создалась такая позиция (см. диаграмму1).

Находясь в жесточайшем цейтноте, я сыграл здесь 37…Лg4, в то время, как простое 37…Ф:b2 намного сокращало игру.

Но даже и этот ход ещё оставлял черным шансы на победу.

Однако, после 38.Фf3 С:g3+? 39.К:g3 Лh4+40.Крg1, мой флажок на часах безжизненно повис. Впрочем, спасти партию уже было невозможно.

И всё же, как это ни странно, но по итогам этого турнира я набрал как раз те самые 50% очков, которых оказалось достаточно для того, чтобы мне присвоили IV разряд. Я был рад, что мне это удалось практически с первого раза, что получил право, участвовать в следующем, более сильном по составу турнире.

Когда же, по его окончанию выяснилось, что мне присваивается III разряд (2-ое занятое место), то наряду с удивлением, я ощутил и некоторую гордость, вполне понятную для начинающего шахматиста. Не теряя времени, я моментально включился в следующий турнир, намереваясь закрепить успех.

Моему изумлению не было предела, когда по завершению оного, я стал обладателем II-ой категории (вновь 2-ое место). Меня стали терзать смутные сомнения: «А так ли уж, плохо я играю, если мне „автоматом“ удаётся переходить из одного турнира в другой?»

Поэтому совершенно естественным выглядело неуёмное стремление – не останавливаться на достигнутом рубеже. Я должен был доказать – и прежде всего самому себе – что это не чистая случайность, а закономерный итог, свидетельствующий о моих незаурядных способностях.

К этому времени, я уже уволился со своей прежней работы и окончательно устроился в шахматный клуб (в котором почти прописался), в качестве рабочего по обслуживанию оборудования. Надо отдать должное всем сотрудникам клуба: их моральная поддержка многое значила для меня.