Елена Первушина - Тургенев и Виардо. Я все еще люблю…

Вернулся в гостиницу, где проспал полтора часа из-за того, что провел бессонную ночь накануне. Сию минуту ожидаю Мануэля, который должен зайти за мной чтобы отвести обедать к себе. Само собой, много думал о «Ясенях», о его обитателях, о Джеке, о Семирамиде. Прибыла ли она?

B настоящий момент стоит прекрасная погода – не все утро шел дождь, стоял желтый туман, небо было грязное, кругом грязь, смрад. Боже! До чего уродливым кажется мне Лондон!! Завтра рано утром уезжаю в Оксфорд.

Буду писать ежедневно.

Сегодня послал телеграмму в «Ясени».

Обнимаю всех, а вам целую руки.

Der Ihrige [127] И. T

27 апреля (9 мая) 1881. Париж

Бррр-ррр-ррр – еще несколько оборотов колеса, и вы прибудете в первый пункт вашего путешествия, самый приятный. Старый друг ждет вас на вокзале, вы по обычаю троекратно расцелуетесь и проведете весь день за беседой на лоне красивой природы – quien estuviera alii [128]?

Повстречаете ли вы на мосту г-на Цеппелина? будут ли на месте завсегдатаи Конверсациона, чтобы послать вам улыбки сирен, включая прекрасную Розали? Bce равно, я бы с удовольствием проехалась по этим чудесным местам, где мы провели вместе несколько хороших лет. После вашего отъезда мы чувствовали себя собаками, которым оторвали хвосты!..

Рука об руку явились Леонары, потом Мариотти; играли в вист. Луи, к великой радости четы Леонаров, проиграл 4 франка; за нашим столом играли в домино!

Полдень. Вот и ваша телеграмма! Другая тоже из Баден-Бадена, та, что возвестит о вашем приезде, будет еще лучше!

11 часов вечера. Сегодня мы ходили к Зейдельмейру полюбоваться великолепным полотном Мункачи. Чем больше на него смотришь, тем большее впечатление оно производит. Там были Гамбетта, Боголюбов и многие другие. Зал расположен прекрасно. Обивка и мягкие ковры темных тонов, освещения не видно, окна скрыты за занавесями, откуда свет падает прямо на полотно. Огромная рама не бросается в глаза, несмотря на две обрамляющие ее золоченые колонны, немного молчаливых и сосредоточенных посетителей, собравшихся у входа в темную комнату, все это производит захватывающее впечатление. Христос как будто немного взволнован (что вполне человечно) и одновременно негодует. Он пристально смотрит на Пилата, который выглядит смущенным, его правая рука прячется неизвестно где, что придает фигуре несколько, угловатый вид.

Обвинитель и все остальные евреи поистине великолепны B своем гневе и презрении, а молодая женщина с ребенком на руках на втором плане, бросающая на Христа полный жалости взгляд, положительно очаровательна. Боголюбов обнаружил серьезную ошибку в перспективе архитектурных строений, но картина ему очень понравилась. Клоди и Жорж от нее в восторге. Гамбетта сказал, что будет часто приходить на нее смотреть; у Мункачи весьма приметная голова, правда? сразу видно, что это личность значительная. Марианна не приехала сегодня в Париж по причине обычного нездоровья. М-ль Арнхольдт завтра прибудет в «Ясени», в то время как Альфонс едет в Париж давать уроки. Что прикажете делать с русскими письмами, которые приходят сюда на ваше имя? Пересылать ли их вам или оставлять здесь? Вы не дали адреса Анненкова во второй телеграмме. Поэтому я сначала написала ему словечко (через г-жу Анштетт) с просьбой сообщить его. Как только он ответит, Луи вышлет ему тотчас книгу Мопассана. A теперь покойной ночи, добрый дорогой друг. Я с большим успехом прочитала Луи и г-же Арнхольдт первое действие пьесы «В царстве скуки». Завтра мы закончим чтение si Dios quiere.. Подумать только, что вы еще в дороге! Ho теперь вы уже в немецких вагонах, которые не так плохи, а завтра будете уже в русских sleepingcars [129], которые так хороши. Увы, как далеко это от улицы Дуэ.

Моя драгоценная невестка Берта чувствует себя как нельзя лучше, держу пари! а потому, разумеется, жалуется! Думали ли вы о Париже, о «Ясенях», о безике, о Фаноре, о ваших друзьях? Вы встретите других, HO ни один из них всех вместе взятых не испытывает к вам и тысячной доли тех чувств, какие питает к вам самая старая, но и самая верная из всех и вся.

Спасское, Орловской губ., г. Мценск.

Четверг, 25 июня 1881

Дорогая моя, любимая Диди!

Четверть часа назад пришло твое письмо и видишь, я без промедления отвечаю тебе. Я непрерывно получал известия о тебе от обитателей «Ясеней», но мне не хватало твоего такого отчетливого и красивого почерка, который никоим образом не заслуживает названия каракуль, как ты его именуешь. Я очень рад узнать, что вы воссоединились и все чувствуете себя хорошо (даже Ромео!) [130]в «Ясенях». Что до меня, остается еще сорок дней, прежде чем я смогу занять там свое место. Ho ни минуты больше, боже упаси! Боюсь, что не застану там обеих молодых супружеских пар [131], возможно, все вы будете на юге и по возвращении встречать вас буду я; но мы еще заживем под Ясенями! Paciencia у barajar [132].