Юлия Андреева - Любящий Вас Сергей Есенин

Есенин быстро закружился в водовороте встреч и дел, было необходимо обежать все любимые места, заглянуть ко всем друзьям, а тут еще и с журналом забрезжила какая-то надежда. 14 августа Айседора Дункан выехала из Москвы на гастроли в Кисловодск, предполагалось, что Сергей направится за ней ровно через три дня.

Волнуясь, что Есенин ее обманул и теперь его уже не вернуть, 24 августа Дункан телеграфировала Сергею:

Дарлинг очень грустно без тебя надеюсь скоро приедешь сюда навеки люблю – Изадора.

Дорогая Изадора! – отвечает Есенин только 29 августа 1923 года.

Я очень занят книжными делами, приехать не могу.

Часто вспоминаю тебя со всей моей благодарностью тебе.

С Пречистенки я съехал сперва к Колобову, сейчас переезжаю на другую квартиру, которую покупаем вместе с Мариенгофом. Дела мои блестящи.

Очень многого не ожидал.

Был у Троцкого. Он отнесся ко мне изумительно. Благодаря его помощи мне дают сейчас большие средства на издательство. Желаю успеха и здоровья и поменьше пить. Привет Ирме и Илье Ильичу. Любящий С. Есенин.

Портрет Сергея Есенина. Художник Юрий Анненков. 1923 г.

Квартиру они так и не купили, относительно издательства здесь необходимо пояснить:

– Есенин заявил, что крестьянским поэтам и писателям негде печататься: нет у них ни издательства, ни журнала, – пишет в своих мемуарах М. Д. Ройзман [106]. – Нарком ответил, что этой беде можно помочь: пусть Сергей Александрович по своему усмотрению наметит список членов редакционной коллегии журнала, который разрешат. Ему, Есенину, будет выдана подотчетная сумма на расходы, он будет печатать в журнале произведения, которые ему придутся по душе. Разумеется, ответственность политическая и финансовая за журнал целиком ляжет на Сергея. Есенин подумал-подумал, поблагодарил наркома и отказался.

Когда вышли из кабинета, Блюмкин [107] , не скрывая своей досады, спросил Есенина, почему тот не согласился командовать всей крестьянской литературой? Сергей ответил, что у него уже был опыт работы с Клычковым [108] и Орешиным [109] в «Трудовой артели художников слова»: однажды выяснилось, что артель осталась без гроша. А кто поручится, что это же не произойдет и с журналом? Он же, Есенин, не так силен в финансовых вопросах. А зарабатывать себе на спину бубнового туза не собирается.

Выезжаем понедельник Тифлис приезжай туда телеграфируй выезде Ориант навеки люблю – Изадора.

15 сент. город Баку.

В ответ на телеграмму Дункан Есенин ответил:

Milaia Isadora! Ia ne mog priehat potomuchto ochen saniat. Priedu v Ialtu. Liubliu tebia beskonechno tvoi Sergei. Irme privet. Isadora!!!

– После заграницы Дункан вскоре уехала на юг (на Кавказ и в Крым), – вспоминает Г. Бениславская. – Не знаю, обещал ли Сергей Александрович приехать к ней туда. Факт то, что почти ежедневно он получал от нее и Шнейдера телеграммы. Она все время ждала и звала его к себе. Телеграммы эти его дергали и нервировали до последней степени, напоминая о неизбежности предстоящих осложнений, объяснений, быть может, трагедии. Все придумывал, как бы это кончить сразу. В одно утро проснулся, сел на кровати и написал телеграмму: «Я говорил еще в Париже, что в России я уйду. Ты меня очень озлобила. Люблю тебя, но жить с тобой не буду. Сейчас я женат и счастлив. Тебе желаю того же. Есенин».

Дал прочесть мне. Я заметила: если кончать, то лучше не упоминать о любви и т. п. Переделал: «Я люблю другую. Женат и счастлив. Есенин». И послал.

Так как телеграммы, адресовавшиеся на Богословский переулок (а Сергей Александрович жил уже на Брюсовском), не прекращались, то я решила послать телеграмму от своего имени, рассчитывая задеть чисто женские струны и этим прекратить поток телеграмм из Крыма: «Писем, телеграмм Есенину не шлите. Он со мной, к вам не вернется никогда. Надо считаться. Бениславская».

Хохотали мы с Сергеем Александровичем над этой телеграммой целое утро. Еще бы, такой вызывающий тон не в моем духе, и если бы Дункан хоть немного знала меня, то, конечно, поняла бы, что это отпугивание, и только. Но, к счастью, она меня никогда не видела и ничего о моем существовании не знала. Поэтому телеграмма, по рассказам, вызвала целую бурю и уничтожающий ответ: «Получила телеграмму, должно быть, твоей прислуги Бениславской. Пишет, чтобы писем и телеграмм на Богословский больше не посылать. Разве переменил адрес? Прошу объяснить телеграммой. Очень люблю. Изадора».