Юлия Андреева - Любящий Вас Сергей Есенин

Раньше подогревало то при всех российских лишениях, что вот, мол, «заграница», а теперь, как увидел, молю Бога не умереть душой и любовью к моему искусству. Никому оно не нужно, значение его для всех, как значение Изы Кремер [103] , только с тою разницей, что Иза Кремер жить может на свое пение, а тут хоть помирай с голоду.

Впрочем, никто пока не говорит о голодной смерти, Айседора работает, благодаря этим гастролям за четыре месяца они побывали в Чикаго, Бостоне, Филадельфии, Индианополисе, Луисвилле, Канзас-Сити, Детройте, Мемфисе, Балтиморе, Кливленде и других городах. Деньги есть, хотя и пресса не всегда встречает танцовщицу восторженными воплями, в большой степени виновато в этом советское правительство, не разрешившее вывезти школу. Так что теперь никто и не верит, что таковая существует.

Сергей Есенин, Александр Кусиков, Анатолий Мариенгоф. Москва. 1919 г.

В Бостоне случился курьез: опасаясь, что Айседора снова начнет танцевать революционные танцы, мэр города распорядился изъять из ее гардероба все красное. Перед вторым отделением Дункан вышла на сцену в обычном платье, заявив:

«Боюсь, что не смогу исполнить вторую часть программы, как было объявлено, но не по своей вине. Просто ваш мэр обожает все красное настолько, что забрал мои красные туники даже без моего разрешения». Зал выл и буквально валялся от восторга».

В конце января газеты опубликовали объявление:

Изадора Дункан отложила свою поездку в Советскую Россию, для того чтобы в пятницу 2 февраля 1923 года в Лексингтон-театре, 51-я ул. и Лексингтон авеню, дать специальное представление в пользу сирот. Исключительно русская программа. Русский симфонический оркестр под управлением Модеста Альтшулера [104] . Знаменитый русский поэт Сергей Есенин (муж Изадоры Дункан) будет говорить о своих впечатлениях в Соединенных Штатах.

Айседора и прежде время от времени выводила на сцену Есенина, но, если в Берлине это было вполне нормально, в Париже встречалось с непониманием, в Америке каждый шаг давался огромным усилием.

Вскоре Дункан действительно потеряла американское гражданство, это событие она тут же прокомментировала со сцены:

Мой менеджер сказал мне, что, если я буду произносить речи, мое турне кончится. Очень хорошо, турне кончилось. Я вернусь в Москву, где есть водка, музыка, поэзия и танцы… Да, и Свобода!

Практически все деньги, полученные от гастролей, тут же тратились на Есенина, причем львиная доля не на издание книг и даже не на дорогие костюмы. Айседора чувствовала себя вымотанной. Она потратила даже те деньги, которые должна была привезти на содержание школы. Поэтому, несмотря на общую усталость и подавленность, попросила по телефону Ирму организовать для нее новые гастроли, на этот раз на Кавказ и Крым.

Достаточно сказать, что он (имеется в виду С. Есенин) без разрешения взял у Дункан 8 тысяч долларов. Присвоил, как это ни досадно, почти половину ее гардероба (с целью передать присвоенное своим сестрам), – возмущается А. Раткевич.

Хорошо бы сделать небоскреб Вульворта моим надгробным камнем – я спрыгну с его крыши с последним стихотворением, которое напишу, – ответствовал всем на свете приставалам Есенин [105].

Несмотря на все протесты и требования немедленно вернуть его в Москву, из Америки супруги снова отправились во Францию. А что поделаешь, контракты подписаны, Айседора обязана отработать всю запланированную программу.

Как-то раз Дункан устраивала у себя прием, Есенин побыл в самом начале, а потом исчез. Давно привыкнув к подобным выкрутасам, Айседора не беспокоилась. Посидели, почитали стихи, а когда перешли в большую столовую отеля, увидели повешенного на люстре Есенина. Все тут же бросились к удавленнику, кто-то схватил поэта за ноги и приподнял его, кто-то перерезал веревку. В результате Есенин отделался парой синяков на шее, а Айседора чуть не рехнулась от ужаса.

Через два дня после инцидента пьяный Есенин разгромил номер гостиницы, выбил стекла, разбил зеркала, разломал всю мебель, в общем, уничтожил все, что под руку попало. Опасаясь за свою жизнь, Айседора села в машину и отправилась в Версаль. Вернулась вечером и подписала огромный счет за учиненный Есениным погром.

– Я никогда не верила в брак и теперь верю в него еще меньше, чем когда-либо… Некоторые русские не могут быть пересажены с родной почвы… Все знают, что Есенин сумасшедший. В Москве он может крушить все на свете, и никто не будет обращать на него внимания, потому что он – поэт, – объяснила она на свой лад произошедшее в интервью одной из парижских газет.