Михаил Арлазоров - Жуковский

Революция перетряхнула привычные представления о науке. Сражавшаяся Франция остро нуждалась в дорогах, мостах, фортификационных сооружениях, артиллерии. И вот, отвечая на эту потребность, группа ученых во главе с великим математиком Гаспаром Монжем предложила создать учебное заведение нового типа. Вместо ремесленного ученичества, натаскивания, процветавшего в технических школах старой Франции, где инженеры-практики рассказывали небольшим группкам студентов, ка*к проектировать и строить те или иные сооружения, предлагалась система тщательной теоретической подготовки.

На первых курсах Политехнической школы читались лекции по математике, механике, физике, химии. Только после этого студенты переходили к изучению специальных технических дисциплин. В результате радикальной перестройки системы образования Парижская политехническая школа стала, как писал великий математик Якоби, учебным заведением, выпустившим тех молодых ученых и инженеров, которые «в течение нескольких десятков лет построили стройное здание технической механики»:

Опыт Парижской политехнической школы заимствовали многие страны мира. Ее программу использовали австрийцы при организации Политехнического института в Вене, швейцарцы, создавая Политехнический институт в Цюрихе, американцы при учреждении Военной академии в Уэст-Пойнте.

Задавшись целью создать в России высшее учебное заведение для подготовки инженеров, и русское правительство не стало пренебрегать хорошо зарекомендовавшей себя системой. В Россию прибыли крупные ученые: Габриэль Ламе, Бенуа Поль Эмиль Клапейрон, Августин де Бетанкур, Базен. Некоторые из них окончили Парижскую политехническую школу. Совершенно ясно, что они старались насадить на петербургской земле традиции своей аlmа mаter. Отсюда и сходство между двумя высшими учебными заведениями, отделенными друг от друга многими тысячами километров.

Отбор студентов в Институте корпуса инженеров путей сообщения, как поначалу называлось новое учебное заведение, был чрезвычайно строг, причем особо высокие требования предъявлялись к знанию математики. Как отмечал академик Л. С. Лейбензон, один из учеников, а впоследствии и биографов Жуковского, «это было первое высшее техническое учебное заведение в России, в котором в основу преподавания была положена высшая математика».

Новая постановка преподавания быстро дала реальные плоды. Высшая математика, механика, физика и химия безраздельно властвовали в институте. Студентам не только давали знания — одновременно их учили мыслить. Вероятно, именно этому прежде всего обязана своим рождением замечательная школа русской механики, славная блестящими, известными всему миру именами Д. Журавского, Ф. Ясинского, Н. Белелюбского, С. Тимошенко и многими, многими другими.

Диплом института широко распахивал двери в жизнь, открывая дорогу для блистательной карьеры. Но не это привлекало гимназиста Жуковского.

Его манила возможность глубокого проникновения в науку, изучения ее в наиболее интересных, серьезных формах и, наконец, использования на практике.

Познания гимназиста Жуковского в области математики значительно превосходили программу, утвержденную министерством просвещения. Что же могло лучше упрочить и расширить эти познания, нежели Институт инженеров путей сообщения?

Горячее желание Николая не раз обсуждалось на семейном совете. Никто не возражал против осуществления его мечты. Напротив, она получила полное одобрение. Желание сына, серьезное, продуманное, только радовало родительские сердца. Однако все случилось совсем не так, как замышлялось. Обстоятельства безжалостно перевели стрелку жизни Николая Жуковского на иной путь…

Окончена гимназия. Выдан аттестат — свидетельство несомненных способностей юноши, незаурядного усердия и прилежания. На этом плотном листе бумаги подведены итоги всего того, что пережито за годы учения. А серебряная медаль с изображением богини мудрости и многозначительной надписью «Преуспевающему» — вещественное подтверждение достигнутых успехов.

Сейчас бы и сделать шаг, о котором так много думано и передумано. Сложить бы вещи, сесть на поезд и укатить в Петербург. Но не тут-то было!

Деньги! Все упиралось в них. Институт путей сообщения находился в Петербурге, братья учились в Москве, а позволить детям разъехаться в разные города Егору Ивановичу и Анне Николаевне было не по плечу. Открытой оставалась лишь одна дверь — физико-математический факультет Московского университета. О, как не хотелось юноше делать этот шаг!