Михаил Арлазоров - Жуковский

В аэродинамической трубе настлали пол. На нем установили модели различных снегозащитных щитов. В устье трубы насыпался снег. И поток воздуха, извергаемый вентилятором, создавал, моделировал ту самую поземку, что была основным врагом путейцев.

Григорий Харлампиевич Сабинин провел серьезную подготовку к этой важной работе. Это был весьма кропотливый труд. Пришлось тщательно измерять скорости падения снежинок в зависимости от их размеров и толщины. Подбирая снежинки, упавшие на лист картона, исследователи измеряли их и сбрасывали затем с башни.

«Благодаря тому, что башня при этом не отапливалась, — читаем мы в отчете, — а также непосредственно прилегающие к ней помещения имели температуру окружающего воздуха, никаких восходящих токов не было». Ценой работы на морозе покупалась точность тех выводов, которые сумел затем сделать Николай Егорович Жуковский. 14 января коллегия ЦАГИ, а пять дней спустя и Московское математическое общество слушали его доклад «О снежных заносах».

— Кажется, что мне удалось открыть истинную причину образования снежных заносов и засорения речного русла, — говорил Николай Егорович. — До сих пор работы по борьбе со снежными заносами велись исключительно собиранием статистического материала и описанием практических мер борьбы с заносами; точно такой же характер имели и работы по регулированию речного дна.

Исследования речных лабораторий привели к решительному заключению о том, по какой причине оседает песок. В этих тонких вопросах, как говорил покойный Менделеев, весьма важно, как ведется эксперимент— «с фонарем или без фонаря». Правильная теория есть тот фонарь, который должен осветить путь решения упомянутых задач.

Так были подведены итоги двух больших народнохозяйственных проблем: борьбы со снежными заносами, чрезвычайно важной для нормальной эксплуатации транспорта, и заиливания рек — задачи, о помощи в разрешении которой просил год назад из Туркестана инженер Павловский.

Несмотря на преклонный возраст, активность Жуковского очень велика. Разумеется, она не исчерпывается ни заседаниями коллегии ЦАГИ, ни исследованием снежных заносов. 13 мая 1919 года Николая Егоровича избирают в комиссию, призванную разработать проект единого научно-технического центра, включающего в себя все авиационные исследовательские учреждения. Этот проект выдвинуло Полевое управление Красного Воздушного Флота. В августе того же года Научно-технический отдел ВСНХ поручил Жуковскому представлять его точку зрения в Главвоздухофлоте и Комиссии по объединению работы авиации, с сентября Николай Егорович — постоянный консультант научно-технической части Главного управления Воздушного Флота.

Как и в прежние годы, Жуковского волнуют судьбы планеризма. В июне по его предложению коллегия «Летучей лаборатории» готовит условия конкурса на новые проекты планеров. В сентябре открылась аэростудия. За этим названием, замысловато придуманным воздухоплавателем Н. Д. Анощенко, скрывался, по существу, пропагандистский отдел «Летучей лаборатории». Его цель — вовлечение в авиацию новых людей, приобщение их к воздушному спорту.

Занятия планерного класса аэростудии открылись 7 сентября. Как сообщали «Известия»:

«К назначенному часу в аудиторию аэростудии собралась группа записавшихся слушателей, по преимуществу рабочих московских авиазаводов, перед которыми с лекцией «История планеров» выступил заслуженный профессор Н. Е. Жуковский.

Слушатели аэростудии, преследующей поднятие уровня знаний работников авиазаводов, разбились на две группы, которые будут заниматься постройкой планеров и полетами на них».

Одновременно Жуковский старается решить еще одну весьма существенную проблему: он хлопочет об учреждении в ЦАГИ летного отдела. Вскоре ЦАГИ получает в свое распоряжение два самолета, а на очередном заседании коллегии ЦАГИ Жуковский оглашает приказ Реввоенсовета республики, которым констатируется, что одной из наиболее важных причин нашей отсталости в технике авиации является отсутствие в стране мощного технического органа, каким раньше являлся Главный аэродром.

Такой приказ для руководителей ЦАГИ не был неожиданностью. В институте уже не раз ставился вопрос о передаче ему «Летучей лаборатории», организованной Россинским. Сыграв поначалу положительную роль, это учреждение не поспевало, да и не могло поспеть за тем, что делалось в ЦАГИ. Вот почему, заслушав приказ РВС и сообщение Жуковского, коллегия единодушно постановила разработать проект организации и штатное расписание летного отдела.