Николай Кочин - Кулибин

В это время ему было 28 лет.

Шел 1763 год — первый год царствования Екатерины II. Отец Кулибина умер, и мучная лавочка на Успенском съезде закрылась. Кулибин не любил торговать. Он твердо решил остаться механиком. Но бескорыстная любовь к технике уводила его от материального благополучия. Карманных часов в городе было мало. Их имели только очень богатые люди, и они отдавали чинить часы в Москву. Но из-за одних выгод Кулибин к медным часам все-таки не хотел возвращаться. Идти по проторенным дорогам представлялось ему скучным и раздражающим занятием.

И он продолжал бедствовать, беря в починку лишь особо Сложные и очень любопытные автоматы. Один случай сразу доставил ему славу отличного часовщика на всю губернию.

У губернатора Аршеневского вдруг поломались дорогостоящие «часы с репетицией». «Часы с репетициями» были в быту лишь особо богатых дворян. Такие часы разыгрывали целые арии и пьесы и при том были снабжены фигурками-автоматами. Часы можно было заводить сколько угодно подряд, и каждый раз они повторяли ту же музыку, воспроизводили действие фигурок-автоматов и тем очень тешили людей XVIII века. Некоторые помещики екатерининских времен, ставшие в XIX веке стариками, никак не хотели расставаться с любимыми диковинами века. Писатель XIX века В. А. Панаев рассказывает, например, о таком старичке помещике, который всю жизнь носил в кармане «часы с репетицией» и наслаждался каждый раз, как только они принимались играть. «Из числа различных оригинальностей Виктора Ивановича Синельникова у меня резко остались в памяти часы формы луковицы, в диаметре не менее двух с половиною вершков, которые он носил в боковом кармане форменного сюртука. Часы эти каждую четверть часа играли гамму и отбивали четверти, подобно тому, как делают часы на некоторых колокольнях или башням. Виктор Иванович очень забавлялся тем впечатлением, которое производила неожиданная музыка, неизвестно откуда издающаяся, на тех, которые не знали секрета. Но он обыкновенно не довольствовался созерцанием удивления нового слушателя и, чтобы окончательно поразить его, проводил рукою по сюртуку, нажав в это время сквозь него репетитор часов, и они вновь принимались играть и звонить».

Столь драгоценные часы были очень дороги и нуждались для ремонта в специальном столичном мастере. Поэтому и губернатор Аршеневский не надеялся на местного часовщика и велел слуге вынести поломанные часы в кладовую. Тот посоветовал барину отправить их Кулибину. В ответ на это губернатор только расхохотался. Тогда слуга отнес часы Кулибину украдкой, а тот, изучив новый механизм, отлично отремонтировал их. Аршеневский принялся хвалить часовщика, а губернатору вторила, как водится, и вся городская знать. Даже окрестное дворянство стало привозить к Кулибину свои поломанные часы. Дело Ивана Петровича расширялось; он взял себе помощником Пятерикова Алексея, ставшего потом другом своего учителя и основавшего в Нижнем часовую мастерскую, которая просуществовала вплоть до половины XIX века (его уникальные часы находятся в Ленинградском государственном Эрмитаже). Пятериков всю жизнь был трогательно предан Кулибину и похоронил потом его на свои средства. Когда Кулибин был в Питере, то Пятериков получал от него все инструменты и нужные материалы для часов. Вдвоем с Пятериковым Кулибин стал починять часы любой сложности: с курантами, стенные без курантов, карманные простые и всякие репетичные. В свободное от работы время Кулибин отдавался изучению математики и физики. Наконец он задумал создать столь сложные часы «с репетицией», каких нигде еще не было. Над такими часами нужно было работать много лет в ущерб своим доходам. Но артистическое чувство творца заглушало в Иване Петровиче голос корысти.

В 1764 году стало известно, что царица Екатерина собирается посетить волжские города. Нижегородцы только об этом и говорили. Администрация зашевелилась сверху донизу, принуждая купцов охорашивать город. Кулибин решил именно к этому сроку окончить свои необыкновенные часы.

Во времена Кулибина часовое мастерство, не отделимое от искусства устройства автоматов, достигло в Западной Европе высокого уровня. Не было почти ни одного крупного механика, который не занимался бы часами. Как известно, Маркс и Энгельс подчеркивали огромную роль развития этого искусства в подготовке машинной техники. В письме к Энгельсу от 28 января 1863 года Маркс указывал, что «за все время от XVI до середины XVIII в., т. е. за весь период развивавшейся из ремесла мануфактуры до подлинно крупной промышленности, двумя материальными основами, на которых внутри мануфактуры строилась подготовительная работа для машинной индустрии, были часы и мельница… Часы являются первым автоматом, созданным для практических целей; на них развивалась вся теория о производстве равномерных движений. По своему характеру они сами построены на сочетании полухудожественного ремесла с прямой теорией» [9] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 131. .