Наталия Костина-Кассанелли - 100 историй великой любви

Маргарита напрасно бродила целый день – поле великого сражения было усеяно десятками тысяч непогребенных тел, изувеченных дикими животными и стаями воронья, которые с шумом поднимались при ее появлении. Ее руки и платье были в грязи и крови – она все переворачивала и переворачивала убитых, пытаясь найти одно-единственное дорогое ей тело…

Она вернулась домой, не найдя ничего… Как будто муж растворился в небытие и не было лет, проведенных бок о бок с ним… Она помнила его пальцы на своем лице, его страстный шепот… Всего этого больше не было… Да и было ли у нее когда-нибудь семейное счастье или же тоже приснилось, как и тот самый вещий сон о Бородино?

Родные еще долгое время опасались за ее рассудок: Маргарита не могла даже видеться с братом, сообщившим ей о гибели мужа. Ее изнуряли обмороки, но, едва оправившись, она приняла твердое решение построить на месте гибели мужа храм.

Тучкова продала свои бриллианты, но денег хватало лишь на небольшую часовню. Она выкупила три десятины земли, и в 1818 году на Бородинском поле была заложена церковь. Сама Маргарита с маленьким сыном жила здесь же, в небольшой сторожке. Император Александр, узнав о небывалом решении вдовы генерала Тучкова, пожертвовал на постройку 10 000 рублей – и таким образом небольшая часовня превратилась в каменный храм Спаса Нерукотворного.

Стараниями вдовы храм был достроен, и Маргарита немного оправилась. Сын Николенька был ее единственным утешением. Мальчик рос тихим и чувствительным, как и она сама когда-то. Ее беспокоили слабые легкие ребенка, но доктора уверяли, что все это от бурного роста.

Пятнадцатилетний Николай Тучков умер через несколько часов после очередной консультации медицинского светила, доктора Мудрова, который заверил ее, что опасности для жизни ее сына от обычной простуды нет никакой. Этого удара она уже не могла перенести. Она похоронила сына там, где когда-то хотела похоронить мужа, – в церкви Спаса Нерукотворного.

Маргарита больше не вернулась домой, оставшись жить в обветшавшей сторожке при храме. Помогала бедным, лечила, обшивала… Дни ее проходили в неустанных заботах, и с каждым днем крестьян, приезжавших к ней за помощью, становилось все больше. Наконец слухи о самопожертвовании Тучковой дошли до митрополита Филарета, и тот пригласил вдову генерала к себе в Москву.

В приемной владыки она увидела мать с тремя сыновьями – у нее вырвался вопль отчаяния: «Господи, за что же ты у меня все отнял?!» «Значит, недостаточно смиренна была!» – ответствовал вышедший из кабинета Филарет. Маргарита, не помня себя от горя, выскочила из приемной и тихо побрела, не видя ничего от градом катившихся из ее прекрасных глаз слез. Разыскал ее сам Филарет, который понял, что обидел настоящую безгрешную душу…

Именно Филарет подал ей мысль, что нужно не просто раздавать все, что у нее осталось, приезжающим, а организовать настоящую монастырскую общину. А настоятельницей должна быть именно она – не зря ей в жизни выпали такие испытания, значит, у нее еще есть силы нести крест.

В 1838-м Маргарита приняла постриг, а еще через два года стала настоятельницей Спасо-Бородинского монастыря, матерью Марией. Как-то приехавший Филарет поинтересовался у Тучковой, всеми ли сестрами вверенной ей обители она довольна? «Жаловаться мне не на кого. Беда лишь в том, что грешна я сама», – последовал ответ. Митрополит тонко улыбнулся: «Наконец-то в епархии нашлась грешная игуменья, а то с кем ни поговорю – все святые!»

Она и в самом деле была святой – все ее дни проходили в трудах и заботах о нуждающихся. Она построила еще один храм, а в своей келье бывшая мирянка Маргарита держала лишь две вещи, связывающие ее с прошлым, – портреты мужа и сына. Именно их она поцеловала перед смертью, прежде чем присоединить свой прекрасный голос к хору ангелов и зажечься в небе над Бородином еще одной звездой…

Искусство объединяет многих, но оно же иногда их и разделяет. И требуется много умения, а иногда и просто везения, чтобы долгие годы оставаться рядом, потому как искусство ревниво… Зачастую оно забирает человека целиком, не оставляя ему ни выбора, ни сил сопротивляться.

Красавица Симона Синьоре, гордость французского кинематографа, родилась в 1921 году. Белокурая очаровательная малышка Симона-Анриэтта-Шарлотта Каминкер долго была единственным ребенком в семье. Девочке очень хотелось иметь рядом того, с кем можно было играть, о ком она могла бы заботиться… Однако родители не спешили обзаводиться многочисленными отпрысками, а маленькой Симоне был куплен аквариум с рыбками. Рыбки были, конечно, очаровательны, но их даже нельзя было взять в руки, как котенка или щенка…