Катрин Панколь - За глянцевым фасадом

Джон научился избавляться от назойливых психопатов. «Вокруг школы всегда крутились три-четыре божьих одуванчика в брюках и бигуди, которые то и дело спрашивали: «А где Джон-Джон?» — вспоминает мать одного из учеников. — Однажды они наткнулись на него самого: “Ты знаешь Джона?”

— Знаю, — ответил он.

— А какой он?

— Это потрясающий парень!»

Такое самообладание воспитала в нем Джеки.

Зато у нее проблемы с детьми Онассиса, которые так и не признали ее. Александр ее избегает, а Кристина осыпает насмешками. Джеки помогает ей выбирать гардероб, советует похудеть, а Кристина в ответ бросает: «Я не хочу быть костлявой, как американская манекенщица!» Она выходит замуж за первого встречного, чтобы досадить отцу, а потом просит приехать и забрать ее. По мнению Джеки, Кристина не умеет себя вести, это избалованный ребенок, типичная дочка богача. Онассис упрекает жену в жестокости. У него чувство вины перед дочерью. Ему вечно было некогда, он мало заботился о ней, а в качестве извинения за свое отсутствие осыпал подарками. Кристина становится поводом для разногласий. Обида на Джеки у Онассиса разгорается еще сильнее.

В итоге он теряет к ней всякое уважение. Если она, скучая на борту «Кристины», спрашивает, чем бы ей заняться, он предлагает «взяться за художественное оформление меню». Он все больше отдаляется от нее. «Он признался мне, что дурацкая идея жениться на Джеки Кеннеди — самое большое безумство в его жизни. Это самая дорогостоящая и самая нелепая из ошибок, какую он когда-либо совершал», — рассказывает один близкий к нему человек.

Утонченность и элегантность жены раздражают его. Часто он нарочно выказывает себя невежей — лишь бы ее позлить. За едой чавкает, рыгает, запихивает в рот огромные куски, потом выплевывает. Одному журналисту, который выпрашивал у Онассиса интервью, тот ответил: «Вы хотите, чтобы я открыл вам секрет моего успеха?» С этими словами он расстегивает брюки, спускает трусы и демонстрирует свои мужские достоинства, со словами: «Мой секрет в том, что у меня есть яйца!»

Если она указывает ему на его промахи, когда они не одни, он приходит в ярость. И напоминает, какие чудовищные суммы выплачивает по ее счетам. «Двести пар туфель за один раз! Может, я и супербогач, но у меня такое в голове не укладывается! Эта женщина ненормальная! Никто ведь не скажет, что я заставляю ее жить в нищете! История с туфлями — только один случай из многих! Она заказывает себе сумки, платья, манто и костюмы дюжинами, — всего этого добра хватило бы на целый магазин на Пятой авеню. Она не может остановиться. С меня хватит. Я хочу развестись».

Он издевается над ее детским голоском, над ее нью-йоркскими приятельницами — «Они все ненормальные!», высмеивает ее привычку ходить, завернувшись в платки или шарфы. Прямо как бродяжка. Притом, что он дает ей столько денег! Приглашает ее поужинать у «Максима», потом отвозит на авеню Фош и говорит, что не поднимется с ней в квартиру: сегодня он ночует у одной прелестной манекенщицы. Джеки выслушивает это с невозмутимым видом, потом идет наверх, ложится в постель и рыдает. Как они дошли до этого? Она вспоминает финал «Унесенных ветром». Скарлетт кричит Рэтту Батлеру: «Что теперь со мной будет?» А Батлер-Онассис отвечает: «Право же, дорогая, это не мое дело…»

Она перестала его волновать. И он больше не оплачивает ее безумные счета. Она продает свои платья, сумки и безделушки в одном из нью-йоркских магазинов, чтобы выгадать несколько долларов. Он узнает об этом и обзывает ее скупердяйкой. Сам он, надо отдать ему должное, отличается необыкновенной щедростью. Как утверждает Коста Грацос, «Он не только содержал шестьдесят человек родни, но еще и платил своим сотрудникам и прислуге так, словно те тоже приходились ему родственниками… Он был требовательным, но возмещал это подарками и любезностью. Если жена садовника на Скорпиосе нуждалась в медицинской помощи, он ей это обеспечивал. Если сын того же садовника проявлял блестящие способности, он оплачивал учебу мальчика. Он всегда давал огромные чаевые. Если он брал такси, то шофер получал от него вдвое больше, чем полагалось по счетчику».

Бедности он не боялся. Когда-то он испытал нищету, все унижения, какие выпадают на долю изгоев, но сумел выбраться наверх. Никакая беда не могла его испугать, и менее всего — отсутствие денег. Он верил в себя, знал, что ему под силу преодолеть любые препятствия, превозмочь любое горе.

Кроме одного. Двадцать второго января 1973 года потерпел катастрофу вертолет, в котором летел его сын. Александр погиб. После этого несчастья Ари расхотелось жить. Богатый, могущественный человек, не признававший ни законов, ни велений совести, гениальный делец начал медленно превращаться в ничто. Скорбь его выражается бурно и неистово, и Джеки находит такое поведение неприличным. Ее всегда учили скрывать свои чувства. Взрыв отчаяния на публике — это последнее дело. Она часто вспоминает, как Этель, жена Боба, вскоре после его гибели обратилась к врачу, прося дать ей какое-нибудь средство, чтобы она не плакала! И Джеки это одобряет. В том, как ведет себя человек после тяжелой утраты, проявляется его воспитание, его культура. Ей противно смотреть на Онассиса, который кричит, рыдает и клянет на все лады небо, богов и злую судьбу! Ее отвращение к нему усугубляется. Она не хочет больше ужинать с ним за одним столом, потому что у него плохие манеры. Онассис в ужасе: он только сейчас разобрался в том, что за женщина та, на которой женился. «Ей нужны мои деньги, а не я. Она мне чужая».