Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI

Если цифры могут говорить, так вот они — вот они, читайте и думайте.

Леса Конго занимают площадь, равную площади Украины. Но население Украины в одну тысячу раз превышает население конголезских лесов. Климат Украины умеренный — средняя температура зимой колеблется около ноля, а летом Достигает двадцати градусов тепла. Средняя температура в экваториальных дебрях почти не меняется — там стоит вечное жаркое лето. При этом среднее количество осадков там в пять раз выше, чем на Украине. Выводы? Лес Конго — безлюдный и грандиозный, обильно орошаемый теплыми дождями и бурно растущий в условиях, сильно напоминающих натопленную оранжерею. Вот общие условия, так сказать, внешняя среда, в которую поставлено отдельное растение.

Теперь посмотрим дальше. На одном гектаре лесной площади у нас размещается в среднем триста крупных деревьев и до ста кустов, а в Конго — семьсот крупных деревьев, одна или две тысячи мелких и много тысяч кустов. У нас растет тридцать пять видов деревьев, достигающих высоты в тридцать метров. Наш лес характерен однородностью, он бывает хвойным и лиственным, попадаются леса, сплошь состоящие из одного вида — березовые, сосновые, буковые, еловые. Но в Конго этого нет; там лес удивительно разнороден, и практически, стоя у дерева, никогда не удается заметить кругом второе дерево той же породы. Отсюда невероятная плотность и безумная роскошь экваториального леса. Чтобы найти себе место в такой тесноте, растениям пришлось перейти от обычного расселения по горизонтали к непривычному для нас принципу — расселению по вертикали: экваториальный лес имеет до пяти ярусов — это удивительное многоэтажное здание с мертвецкой в подвале и танцевальным залом на крыше.

Пятый этаж создан верхней частью стволов и кронами деревьев-великанов ростом в пятьдесят-семьдесят метров, высотой с пятнадцатиэтажный дом. Они стоят друг от друга метров на сто и больше. С самолета верхний ярус гилеи кажется редким невысоким лесом, растущим на густой траве. Зонтообразные кроны невелики, листья их кожистые и жесткие (иначе они были бы сбиты первым же ливнем, который повторяется раз-два в день) и стоят как сложенные лодочкой ладошки: испарение здесь значительно, и великаны всегда жаждут, их листья жадно ловят влагу и почти не испаряют ее. Стволы прямые, с гладкой серой корой. Если бы не лианы, поднимающиеся от основания дерева и спускающиеся туда же, то все выглядело бы, как наш редкий сосновый лес, но сходству мешают прикрытые листвой пышные гирлянды цветов на самих деревьях и на лианах и, главное, пестрая окраска листьев: экваториальный лес постоянно в цвету и в плодах и постоянно меняет листву. Каждый отдельный лист живет два-три года, но на дереве одни листья в почках, другие — в разных стадиях развития, третьи — в разных стадиях увядания, тут вечные весна и осень, и лес всегда многоцветен и богат. Эта не скромная красота наших лесов: в такой тесноте все умеренное и деликатное затеряется, не пробьет себе дорогу к свету и не привлечет внимания насе-комых-опылителей. Здесь если цветок — так с кулак величиной, если соцветие — то в рост человека; если окраска — то не бледная, а дико кричащая, изумительно чистых и ярких тонов; если аромат — то не тонкий и нежный, а тяжелый, резкий, пряный, приторный, одуряющий: здесь благоухает все — цветы, листья, даже кора. Зрение подавлено грубой пестротой красок, обоняние — грубой смесью сильнейших ароматов, слух — необыкновенным птичьим концертом.

Верхний этаж — это жилище мелких птиц, которым не страшны орлы. Они окрашены природой под прелестнейшие цветы: куда ни глянь, они стайками носятся меж стволов и лиан, как живые яркие букеты, но только на диво певучие и шустрые. С утра и до вечера здесь неумолчно гремит радостный тысячеголосый хор — кажется, что все кругом не только играет красками и благоухает, но и чирикает, посвистывает, прищелкивает. Наконец, огромные, невероятно цветистые бабочки порхают не единицами, как у нас, а удивительными звездными скоплениями: меж стволов плывут и крутятся длинные изумрудные и рубиновые облака. После дождя взовьются первые сверкающие бабочки — и кажется, будто деревья роняют драгоценности, будто дождь смыл немножко краски с безумно ярких цветов, и теперь они плачут разноцветными слезами. А потом солнце заиграет на бесчисленных капельках, птичий хор дружно грянет свою кантату, цветы яростно, наперебой друг другу бросят в горячий влажный воздух тысячу запахов, и они повиснут плотной стеной, эти звуки, краски и ароматы — и тогда экваториальный лес предстанет во всем своем великолепии перед очарованным человеком, который стоит умиленный, восхищенный, пораженный и думает только: «Не волшебный ли это сон? О, какое счастье жить в этом мире!»…