Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

Все напряженно думают: события истекшего года проходят у них перед глазами.

— Дальше. Вы совершили удачный налет на гитлеровского фельдкурьера. В чем смысл этой операции? Фашисты всегда и везде прибегают к силе. Мы помним, что в мирное время на территории нейтральной Швейцарии был убит наш дипломат Боровский. Мы не простили убийство дипкурьера Нетте, а у него был дипломатический паспорт! Со времени прихода гитлеровцев к власти политика кулака вошла в моду: все мы знаем о терроре против наших людей и о диверсиях на наших заводах. Ваш налет должен был показать фашистам, что мы — люди мирные, но не трусливые, и на их удар мы можем ответить ударом!

Ганс:

— Товарищ Степан, как следует понимать вообще нашу работу? Что она такое?

Иштван:

— Степан, разреши мне ответить за тебя!

— Пожалуйста. Кстати, у меня трубочка засорилась, я пока займусь ею.

Иштван:

— Как искусство и как профессия разведка и контрразведка упоминаются в самых ранних устных и письменных памятниках древности. Это две сестры, вечно воюющие друг с другом и без надежды на окончательную победу. Они сосуществуют тысячелетия, потому что созданы не олимпийскими богами, а людьми, которым свойственно ошибаться. Враждуя, они дополняют друг друга. Яркий пример единства противоположностей. С военно-политической точки зрения обе — продолжение войны и политики особыми средствами. Но в философском понимании — это логические построения двух борющихся сторон, стремящихся при помощи психологического анализа найти в логической цепи противника звено, наиболее удобное для разрыва.

Давайте разберем дело полковника. Документы итальянских и немецких фашистов охранялись шестью людьми: полковником, его супругой, капралом с женой и двумя полицейскими при помощи двух сигнальных систем тревоги и четырех пистолетов. С точки зрения обороны достаточная и надежная организация. Нападающая сторона всегда знает — люди далеки от совершенства. Если полковника спросили бы, какое звено в этой цепи самое слабое, он, не колеблясь, указал бы на полицейских, потому что этим двум луганским парням, по лености поступившим в полицию, интересы иностранных разведок чужды. Если энергичнее нажать на полковника, он, поколебавшись, указал бы на капрала и его жену, простых итальянских крестьян, потому что каждый фашист знает, что трудовой народ Италии против них. Если бы полковник еще раз задумался, то в качестве следующего сомнительного звена он в глубине души назвал бы самого себя, потому что кому же другому, как не ему, хорошо известны его грешки и жадное стремление к быстрому обогащению? Своим особенно слабым местом он считал Дортмунд и, желая перестраховаться, женился на немке, чтобы этим браком угодить тем, кого обкрадывал. Грета в качестве приданого поднесла жениху второй том справочника Гота, и полковник был в восторге: он даже сообщил своей матери, что в случае рождения сына возбудит ходатайство о присвоении маленькому Умберто материнских фамилии и титула. Сыну отставного миланского почтового чиновника льстило, что его отпрыск сравняется с потомками завоевателя и разрушителя Милана — Умберто Мональ-ди, графа Равенбург-Равенау. В логической цепи полковника, по его глубокому убеждению, Грета была самым прочным звеном. Она одна находилась вне подозрения, и советская разведка одним ударом разрубила цепь именно в этом звене!

— Здорово! — воскликнули Альдона и Ганс.

Степан смотрит на часы.

— Однако нам пора закругляться. Последний пункт нашего производственного совещания: информация о новом указании Центра. Внимание! В следующем году перед вами ставится дополнительная задача: охотиться на дипломатов, точнее, за их шифрами. Это знак большого доверия, товарищи! Об этом мы подробнее поговорим в следующий раз!

Оживленные голоса:

— Вот здорово! Да, интересно!

Степан:

— Тише! Наше совещание объявляю закрытым и заканчиваю его прекраснейшей закуской! Да что там — целым пиром!

Степан наклоняется и кряхтя вынимает из-под сиденья сумку, из нее пачку писем.

Общее восторженное:

— О-о-о!

— Получайте! Гансу — три письма, Альдоне — четыре, Сергею — три! Здорово? Иштван, вот твоя почта. А эти письма мне. Но это не все: пришли свежие газеты! Берите!

Номера «Правды» и «Известий» плывут по жадным рукам.

Та же оживленная улица большого европейского города.

Два встречных потока машин. Таких одинаковых на вид и таких похожих на железных жуков. Им нет числа. В одной из них наши советские люди.