Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

Команда принялась за работу: на пробоины завели куски брезента и прижали его к бортам канатами. Скорость погружения замедлилась. Команда выстроилась в ряд и передавала из рук в руки ведра с водой, почерпнутой в трюме, выливая ее за борт. Ведра немедленно обледенели и стали очень тяжелыми, емкость их уменьшалась.

Прошел час, другой, третий, а положение не улучшалось. «Эглон» тонул медленно, но верно. Дело кончилось бы плохо, если бы не счастливый случай: их увидел портовый буксир «Мировая революция», возвращавшийся в Одессу с маяка на Тендерской косе, куда он отвез новогодние подарки.

С буксира в трюм завели толстую трубу, насос заработал на полный ход, и «Эглон» словно выпрыгнул из ледяного месива. Тем временем команда подвела под шхуну два толстых буксирных троса, и обледенелый «Эглон» был принайтовлен к борту буксира. Потерпевшие аварию получили по стакану самогона и повалились спать под веселые крики и песни спасителей.

Но приказ ЧК никто не отменял. Двадцать четыре часа не прекращались ремонтные работы, и через сутки в море вышел небольшой караван судов: впереди готовил проход буксир, сзади шла шхуна. За кромкой льда «Мировая революция» дала прощальный гудок, и «Эглон», кренясь и пеня волны, взял курс на Варну, чтобы прибыть к месту встречи следующей ночью.

Ночь оказалась удобной для операции: на берегу праздновали Новый год; то там, то сям в небо взлетали ракеты. Шхуна точно в 3:00 вышла на траверз двух береговых створов и легла в дрейф. В 3:05 черное небо над берегом прорезала зеленая ракета и в 3:10 — другая. Все шло по плану. На палубе, волнуясь, собрались четверо чекистов — двое мужчин и две женщины. Между ними стоял тяжелый черный саквояж весьма мирного вида, который был доставлен на судно большим нарядом матросов под командой одетых в черные кожаные куртки чекистов с маузерами у колен. Это была нелегальная политическая литература для белых. К величайшему удивлению команды, а особенно Андрея, оба комиссара облачились в форму офицеров деникинской армии с полковничьими погонами. Пожимая на прощание руку Андрею, Степан Карлович улыбнулся:

— О самом главном я с тобой не успел поговорить. Ну, ничего, встретимся — закончим разговор!

— Где встретимся? — растерявшись, едва успел произнести Андрей. — Что у нас главное?

Но из темноты уже показалась шлюпка встречавших, и Северский по-турецки начал слова пароля:

— Сен тюркче белюрсен?

Со шлюпки крикнули по-болгарски:

— Кончай, Северский! Здесь недалеко пограничный катер! Садитесь, а шхуна пусть поворачивает в открытое море. И зажгите огни!

Чекисты со своим саквояжем и женами пересели в шлюпку, и она исчезла во тьме.

— Огней не зажигать! — крикнул Женька. — Рулевой, курс ост, через полчаса норд-норд-ост! Поднять все паруса!

У штурвала стоял Андрей, рядом с ним молча сосал трубочку капитан Казе. Матросы шарахнулись к снастям, чтобы выполнять команду, как вдруг турок Селим рванулся к Женьке и вцепился ему в горло:

— Кепек! Урус! Русская собака! Я хочу домой! В Турцию!

И сразу же татарин Коча и оба моториста, высунувшиеся из машинного отделения, поддержали Селима:

— В Турцию! В Турцию!

Женька сделал ошибку: вместо того чтобы сначала свалить Селима ударом кулака, он полез правой рукой в карман за пистолетом, учитывая, очевидно, что кулаками со всеми не справиться. Селим дал ему подножку, и оба покатились по палубе, Андрей хотел кинуться на помощь, но резкие порывы ветра опасно накренили шхуну, терять управление было нельзя: катер пограничников был близко. А капитан продолжал молча и безучастно курить. Это была решающая минута. Неожиданно, бросив снасти, на помощь Женьке кинулся Христа. Он уже ухватил за шиворот Селима и стал отрывать его от Женьки, уже Женька уперся локтями и пятками в палубу и выскользнул из-под навалившегося на него турка, как татарин Коча схватил одну из тяжелых рем-бовок, которыми вращают барабан при поднятии якоря, и ударил Христу по голове. В свисте ветра между снастями стон раненого не был слышен: Христа просто разжал руки и отвалился в сторону. Коча бросился на поднимавшегося Женьку, но по мачтам и палубе скользнул белый луч небольшого прожектора, и голоса за бортом закричали по-болгарски:

— Эй вы, на шхуне! Почему шляетесь без огней?

Исход борьбы был решен. Через неделю «Эглон» отшвартовался на набережной у Сели-базара и высадил нескольких пассажиров-болгар, видимо, спекулянтов.

Капитан Казе никого не выдал, но списал на берег Андрея и Женьку как зачинщиков. Расставание было коротким: