Виктор Тельпугов - Все по местам !

- Так вот ты где пропадаешь, Слобода!.. Заспанный, хриплый голос Зимовца звучал обиженно и раздраженно.

- Там же, где и ты. На Волгу посмотреть нельзя? Сразу-пропадаешь...

- Я тебя последние дни вообще никак не словлю. Вскакиваешь ни свет ни заря, в барак после всех являешься. Чего ты мечешься? Что творится с тобой?

- Ничего не творится. Тебе показалось.

- Слобода!..

- Честно говорю.

- Нет. Не честно.

Неужели знает? а нет, откуда ему? А... будь что будет, надо гнуть теперь свою линию.

- И никуда я не бегаю. Все время в цеху.

- Брехня. Карточки твои где, лучше скажи. Утерял, .да? Ну, чего молчишь?

- Не терял я никаких карточек. Ты что?..

- А я думаю, утерял и теперь не знаешь, что набрехать.

- Чего ты прицепился?..

- Ты себя в зеркале давно видел? - Зимовец схватил приятеля за плечи, подтолкнул к самой воде, заставил нагнуться.

- Глянь. От тебя нос один остался.

- Нос у меня всегда был один.

- Прекрасно сказано! Я давно заметил, что ты самый остроумный человек на нашей койке. Если б ты был еще и самым честным! Когда посеял карточки, отвечай?

Слободкин еще раз, теперь уже по собственной воле, глянул на свое отражение в воде. Из ее холодной, зеленоватой глади на него смотрел человек, в котором Слободкин не мог обнаружить ни одной знакомой черты.

- Зеркало твое с браком, - сказал он Зимовцу. - Последний раз спрашиваю: сколько дней без хлеба?

- Шесть.

- Паразит ты, Слобода.

- А если не потерял, а продал? Тогда что?

- Продал? Карточки продал?..

- Да, продал. И матери деньги послал. Вот квитанция.

Зимовец взял квитанцию, недоверчиво повертел ее и так и эдак, наконец, убедившись в том, что приятель не врет, сказал:

- Все равно паразит. Слободкин обиделся:

- Называется друг.

- Это я должен сказать тебе: друг называется! Дохнет с голоду и молчит. Бессовестная твоя душа! Глупая и бессовестная!

Зимовец, взяв Слободкина за руку, властно и решительно потащил его за собой.

- Говори, куда тебя? Ну? К Строганову? К Баденкову? К Каганову? А? Или прямо в столовку?

- Столовка сейчас закрыта.

- Откроют! Ты еще не знаешь меня. Если не откроют, я двери высажу.

- Что угодно, Зимовец, только не позорься и меня не позорь. Откроют! Высажу! - к чему это?

- Что угодно? Тогда я сам иду сейчас к Тарасу Тарасовичу и говорю ему, что ты передумал. Пусть возвращает талоны.

- С ума сошел! Совершенно спятил.

- Ну, тогда в столовку.

- Вместе со всеми, не раньше. Ты мой характер знаешь?

- Начинаю узнавать понемногу. Упрямей еще не встречал.

- Тем более. Зачем зря горючее тратишь? Пережог будет. Скажи лучше, как догадался, что карточек у меня нет?

- Я уже объяснил тебе. По противной роже увидел. Мумия, а не человек.

Время до обеденного перерыва тянулось медленно. Так медленно оно, пожалуй, еще никогда не тащилось. К Слободкину подходили бригадиры, о чем-то спрашивали, чего-то требовали, он им отвечал, принимал заказы - все механически.

Великое дело - шесть дней без хлеба, - думал Слободкин. - Бывало и не такое. Выдюживал. Просто надо собраться, подвинтить гаечки. На пол-оборота. Еще капельку. Еще чуть-чуть. Вот так!..

Сергей подбадривал себя, и ему становилось легче. Он давно учился переламывать себя в трудную минуту, иногда казалось, будто совсем овладел этим умением, иногда сползал на исходные рубежи. И даже намного дальше исходных. Но сегодня он был доволен собой. Справился. Скрипел-скрипел, и вдруг почувствовал, что не все еще силенки выпотрошены. Есть кое-что нерастраченное, сбереженное.

А Зимовец пришел намного раньше перерыва, встал за спиной и поторапливал:

- Эй, пора уже! По моим - время.

- А по моим еще рано.

В Слободкине появилось даже какое-то озорство. Он острил, смотрел на приятеля глубоко ввалившимися, по веселыми глазами. В этот раз ему, конечно, не удастся отбиться от Зимовка. Сегодня они пообедают вместе, так и быть. Но завтра... С завтрашнего дня вплотную займусь кружком парашютистов, и Зимовец вообще меня не увидит. Да и время уже идет, бежит время! Сколько дней уже упустил!..

Слободкину стало стыдно за свою нерасторопность. Нужно срочно что-то делать. Сказать Зимовцу, чтоб помог? Этого еще не хватало! Идти к Савватееву? Сказать, что упущенные дни наверстает? Правильно, к Савватееву. И не откладывая, сегодня же. Парашют перетащу в кабинет к Строганову и списки с начальником отдела кадров уточню еще раз.

После разговора с Савватеевым Слободкину пришлось долго бегать по цехам и баракам. Начальник отдела кадров был категорически против мертвых душ и намекнул, что Строганов их даже терпеть не может.