Люди в машине умолкли.
Разве забудешь вас, бамбуковые заросли родных долин! Зелеными изгородями прикрываете вы каждую вьетнамскую деревушку.
Сколько раз вас выжигали дотла, но люди сажали вас снова и снова!..
Сколько раз вырубали вас, но вы поднимались вновь!..
Сколько обломков железа в земле под фундаментом каждого дома!..
Сколько черных слоев золы под корнями каждого дерева!..
В памяти Суана вдруг всплыли картины прошлого... Заброшенные рисовые поля, холодная лунная ночь у форта Тху-кук в сорок седьмом... Покинутая деревня, заросшая травою в рост человека, а в воздухе - запах цветущих апельсинов... Этот запах преследует его до сих пор!
Чего только не довелось испытать людям на нашей земле! И эту землю янки хотят заграбастать? Какая тупость и какая подлость!
Хоа, не отрываясь от баранки, пробормотал:
- Эх, попался бы мне хоть один подбитый янки, я б ему выдал! И все было бы по правилам!
Дык, молча прислушивавшийся к разговору, вдруг вспомнил американского летчика, сбитого в бою у Дой-шим. Он казался великаном в своем широком жестком комбинезоне. На его наголо обритом черепе бросались в глаза низкий обезьяний лоб и оттопыренные мясистые уши. Брови, нависшие над глазами, то грозно хмурились, то растерянно выгибались кверху, толстые ручищи с огромными кулаками неуклюже тянулись "по швам". Летчик - он был в чине лейтенанта - старался держаться высокомерно и невозмутимо, но ему плохо удавалось скрыть терзавший его страх. Когда конвоир повысил голос, он вздрогнул и обернулся, побледнев до синевы, точно приговоренный к смерти. Убедившись, что никто не собирается его убивать, он зашагал дальше...
- Правильно! Всю эту банду реактивщиков перестрелять мало! - сказал Дык, презрительно скривив губы.
"Он прав, - думал Суан. - Каждый ребенок, у которого янки убили родителей, вырастет с незаживающей раной в сердце, в самом сокровенном его уголке. Дома можно отстроить, деревья и цветы - посадить заново, но эти раны никто и никогда не залечит!"
Он вспомнил, как более десяти лет назад французская бомба убила Тхуан и их дочка Май, которой тогда едва минуло три года, осиротела. Ему казалось, что девочка ничего еще не понимает... Как он ошибался! Май уже взрослая, но в характере дочери Суан до сих пор замечает какие-то странные черточки...
Наконец они добрались до переправы. Дождь кончился. Тучи, закрывавшие небо, стали расходиться, заблестели редкие звезды. Ветер не унимался, на реке пенились волны. С другого берега донесся гудок автомобиля, затем скрип тележных колес, стук топоров и визг пил, - должно быть, поблизости работали плотники.
- Черт побери, переправа совсем не защищена, - сказал Виен, оглядываясь по сторонам. - Но здесь здорово поставлено дело - машины идут без задержки и не скапливаются у парома.
Действительно, на берегу было пусто: только два грузовика да их "газик".
Лить, присев на обочине, заговорила с молодой женщиной, эвакуировавшейся в эти места вместе с семьей. Она держала на руках спящего малыша. Трое ребятишек постарше долго клевали носом, потом растянулись между корзинами, не обращая внимания на окрики матери.
- Кхань, Кхань! - звала женщина дочку. - Разбуди их, паром уже подходит!..
- Куда вы идете с детьми, одна?
- Да вот хочу оставить эту троицу у бабушки. Старуха живет на том берегу, недалеко от парома. Здесь спокойнее: пусть побудут, пока не выгоним американцев. Этого заберу с собой, больно он еще мал. А со всеми мне дома не управиться, да и не на кого их оставлять.
- Вы с мужем оба работаете?
- Да, на заводе сельхозмашин. Мой муж раньше служил в армии, потом демобилизовался. А месяц назад снова попросился в солдаты - взял и подал заявление. Только вот о детях беспокоился. Он у меня в месяц больше шестидесяти донгов зарабатывал; вместе с моей зарплатой за сотню переходило - хватало на всех. Теперь будет на пятерых сорок с чем-то, тоже жить можно. Мы с мужем решили, что он должен идти в армию ради наших малышей. У нас здесь было хоть десять лет мирных, а каково людям на Юге... Ну, вот и паром. Кхань, Кхань! Да встань же ты!
Дети никак не просыпались. Лить погладила их по головкам и взяла одного на руки.
Паром причалил к пристани. Пока одни машины скатывались на берег, а другие въезжали по бревенчатым сходням, женщина расталкивала детишек:
- Вставайте! Вставайте, маленькие!
- Не волнуйтесь! Позвольте, мы отнесем малышей на паром, - предложили Суан и его спутники.
Они быстро подхватили ребятишек и разобрали коромысла с корзинами.
Читать дальше