Александр Тищенко - Ведомые 'Дракона'

Строй бомбардировщиков рассыпался. Освобождаясь от бомбового груза, они поодиночке стали уходить на запад. Воспользовавшись замешательством противника, наши летчики сбили еще две вражеские машины.

Когда группа возвратилась на свой аэродром и Мартыненко доложил о результатах боя, многие удивились. Как же так? Птенцы... и вдруг уничтожили пять самолетов. Но удивляться было нечему: молодые летчики, закалившись в огне боев, научились воевать.

Упорные бои шли и на земле. Наша пехота, поддерживаемая танками, артиллерией и авиацией, вышла к реке Молочная. Но на этом рубеже противник, подтянув свежие силы, остановил наступление советских войск.

Мы базировались тогда на аэродроме, расположенном в шестидесяти километрах от Мелитополя, рядом с Большим Токмаком. Однажды вечером к нам приехал командующий воздушной армией. Он поинтересовался, как идут дела в полку, похвалил отличившихся молодых летчиков, угостил курящих генеральскими папиросами. Словом, генерал был в отличном настроении. Пожелав нам новых успехов, он направился к поджидавшей его автомашине.

Как раз в этот момент западнее Большого Токмака начали ошалело стрелять зенитки. Мы посмотрели в ту сторону и на красноватом фоне заката увидели большую группу вражеских бомбардировщиков. Вскоре до слуха донеслись взрывы. Фашисты бомбили кавалерийский корпус генерала Н. Я. Кириченко, который мы прикрывали.

Хорошего настроения у командующего как не бывало. Наблюдая в бинокль, он не заметил в воздухе ни одного нашего истребителя.

- Товарищ генерал, разрешите поднять полк, - обратился к нему майор Николаенков.

- Действуйте по своему плану, - ответил командующий, не отрываясь от бинокля. Видимо, он надеялся, что наши истребители все-таки появятся.

Но вместо советских самолетов к Большому Токмаку подходили все новые и новые группы вражеских бомбардировщиков. Каждую из них прикрывали две-три пары "мессершмиттов".

Когда Николаенков повторил свою просьбу, генерал в знак согласия молча кивнул головой и, оставив машину, направился к домику, где находилась радиостанция. И тотчас же в небо взлетела зеленая ракета. Летчики бросились к самолетам. Через несколько минут группа истребителей под командованием Федорова была уже в воздухе.

Майор Николаенков взял в руку микрофон и приказал группе атаковать противника. С ходу? - удивились мы. Как же можно вступать в бой, не имея преимущества ни в высоте, ни в скорости? Эта самоуверенность может привести к плохим последствиям.

Так оно и получилось. Нашим летчикам, которые вступили в схватку с врагом в невыгодных для них условиях, не удалось прорваться к бомбардировщикам. Двое из них погибли в неравном бою.

Командующего возмутил этот факт. Когда на КП появился командир дивизии полковник Корягин, он гневно бросил ему:

- Командира полка и командира группы - под суд! - Сказал, сел в автомашину и уехал.

Такого оборота никто не ожидал. Отдать под суд людей, которые не совершили никакого преступления? Невероятно! Да, майор Николаенков погорячился и допустил ошибку. Но ведь намерения его были добрыми: побыстрее прийти на помощь конникам. А в чем виноват Федоров? Он же выполнял приказ командира полка. Скорее всего, генерал произнес эти суровые слова не подумав, в порыве гнева. Завтра он забудет о них...

Но на следующий день в полк приехали два следователя из военного трибунала армии. Они заявили, что им приказано подготовить материал для отдачи под суд Николаенкова и Федорова. Первого - за плохое руководство боем, второго - за трусость. Если в отношении Николаенкова такое обвинение было в какой-то степени оправданным, то Федорова ни в чем нельзя было упрекнуть. Не только в полку, но в дивизии и корпусе он считался одним из самых смелых и опытных летчиков.

Однако с мнением коллектива работники трибунала не посчитались. Не помогло также вмешательство майора Пасынка и полковника Корягина. Вскоре Николаенков был осужден на двенадцать, а Федоров на восемь лег лишения свободы с отбыванием наказания после войны. Решено было отчислить их из авиации и направить в стрелковую часть. Но генерал Савицкий добился того, чтобы осужденных оставили в корпусе. Правда, Николаенкова освободили от должности и перевели в другой полк.

К счастью, ни тому, ни другому офицеру не пришлось отбывать наказание. Через некоторое время тот же трибунал снял с них судимость за героизм и мужество, проявленные в боях.

* * *

В конце сентября, когда советские войска готовились к прорыву вражеской обороны на реке Молочная, фашистская авиация активизировалась. Но наши летчики надежно прикрывали боевые порядки своих частей. К линии фронта прорывались лишь одиночные бомбардировщики противника.