Валерий Сергеев - Андрей Рублев

И в середине XVI столетия рублевская «Троица» считалась образцом, которому тогдашние художники должны были следовать. Речь, разумеется, шла не о подражании в живописной манере, а о соблюдении частностей, имеющих смысловое значение. «Стоглав» — московский церковный собор 1551 года постановил тогда «писати живописцем иконы с древних образов как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочие пресловущие живописцы». Но в том же XVI веке постепенно, но неуклонно живой голос рублевского искусства слабеет. Его эхо звучит все более отдаленно, замирает. Потемневшие иконы к этому времени уже переписаны, покрыты серебряной басмой, драгоценными окладами.

В самом конце столетия по заказу царя Бориса Годунова была сделана копия с «Троицы» Рублева. Колорит ее темный, пригашенный, отдельные частности не совпадают с оригиналом, который к тому времени находился под очень темной олифой, а может быть, и был уже под записью или отдельными прописями.

Исчезла под патиной, нанесенной временем, живопись самого Рублева, но память о художнике хранилась в письменности, в литературных произведениях. С XVI века появляются изображения Андрея в искусстве — иллюстрации в рукописях. Украшенная множеством миниатюр рукопись жития Сергия и Никона Радонежских создана в конце XVI века, очевидно, в Троицком монастыре. Здесь, среди других изображений, — сцены трудов Андрея и Даниила, их смерти. К этому же столетию относится и Остермановский летописец, и в нем изображение художников за работой над иконой Владимирской Богоматери. Вообще в глазах летописцев XVI века и Андрей и Даниил — «мастеры боговдохновенные», особые.

Тяжелые испытания, выпавшие на долю России в Смутное время в начале XVII века, не прервали нити исторического предания об искусстве и личности Рублева. Память о нем особенно тщательно хранили в Троицком и Андроникове монастырях. В 1646 году имя Рублева впервые появилось на страницах печатного издания. Московский печатный двор выпустил тогда книгу — житие Сергия Радонежского и Саввы Сторожевского вместе со службами этим двум святым. Составителем книги был келарь Троице-Сергиева монастыря Симон Азарьин. Он собрал все известные до него тексты, присовокупив кое-что из летописей и многое из поздних монастырских преданий. Сведения о Рублеве взяты целиком из жития Пахомия. Ничего нового о художнике по сравнению с этим древним литературным произведением, известным по рукописям, издание 1646 года не содержит. Но это было первое печатное упоминание о Рублеве! Пройдет сто семьдесят лет, прежде чем его имя вновь появится на страницах печатной книги — в «Истории государства Российского» H. М. Карамзина. «В сие время, — напишет историк о княжении Василия Дмитриевича, — Москва славилась иконописцами, Семеном Черным, старцем Прохором Городецким, Даниилом и монахом Андреем Рублевым, столь знаменитым, что его иконы в течение ста пятидесяти лет служили образцом для всех иных иконописцев. В 1405 году он расписал церковь Благовещения на дворе великокняжеском, а в 1408-м Соборную Богоматери во Владимире, первую вместе с греком Феофаном и с Прохором, а вторую с Даниилом…»

А пока Россия XVII столетия, немало печатавшая книг, продолжала в значительной мере получать духовную пищу из рукописной книжной сокровищницы. В XVII веке, скорее всего к его концу, создается очень небольшое по размерам произведение письменности: «Сказание о святых иконописцах». В нем упомянуты Андрей и Даниил как святые, почитавшиеся на Москве и в близлежащих местностях. За всеми творениями Рублева признается особая чудотворная сила. Здесь же художник называется Андреем Радонежским, по причине его работы у Троицы, в радонежских окрестностях. Впервые в сохранившихся до нас источниках «Сказание» сообщает, что оба мастера когда-то раньше жили «в послушании» у Никона. И самое ценное свидетельство о заказе Никона Рублеву «образ написати пресвятыя Троицы в похвалу отцу своему святому Сергию…».

Автор «Сказания» хорошо был знаком с известными сейчас данными о Рублеве. Он цитирует пахомиевское житие Никона, постановление «Стоглава» 1551 года. Замечательно, что он называет в одном месте Даниила Семеном Черным, что дает возможность предположить в работавшем в 1395 году в Московском Кремле художнике того же Даниила, но до его монашеского пострижения. «Сказание», несмотря на свое относительно позднее происхождение, — один из самых подробных и драгоценных древнерусских биографических источников о Рублеве. Несомненно, что в основе его лежат древние сведения, близкие ко времени жизни художника. От XVII столетия дошла и единственная икона, где среди других московских святых изображен был Андрей Рублев. Тогда же создавались и миниатюры в еще одном лицевом списке жития Сергия.