Константин Рогов - Годы

С оборонительными позициями меня ознакомил лично командир дивизии. Оборона была слабенькой, глубины почти никакой, в инженерном отношении оборудована слабо. Окопы были оборудованы в снегу, нанесённом ветром в лощину, где проходил передний край. Когда части «осели» на оборонительном рубеже, снег был глубокий и в снегу оборудовали стрелковые и пулемётные окопы. Глубина окопов на отдельных участках была на стрельбу «стоя со дна рва», на других, на глубину «стрельба с колена». С течением времени снег осел, а затем, в солнечные дни стал подтаивать. И вот в таких окопах всю светлую часть дня лежали бойцы. Днём по хорошо просматриваемой и наблюдаемой противником местности не очень-то погуляешь. И я поражался выносливости и терпению наших красноармейцев и командиров, среди которых много было южан — узбеков, туркменов и других.

Кое-где подразделения пытались зарыться в землю. Но не хватало тяжёлого шанцевого инструмента, то есть больших сапёрных лопат и кирок. Кроме того окопы заливало вешней водой. Одно выручало, то что до переднего края обороны противника было далеко, около километра.

255-я стрелковая дивизия оборонялась в поле, а немцы в своей обороне опирались на населённые пункты. В частности, перед 255-ой они оборонялись по линии Беззаботовка 1-я, Андреевка, Беззаботовка 2-я. Между этими населёнными пунктами у немцев были посажены лишь отдельные дозоры с пулемётами.

Когда у немцев отбивали какой-либо населённый пункт, они сразу же откатывались к следующему населённому пункту и, обычно, только там организовывали отпор нашим наступающим войскам. Такой тактикой немцы убивали сразу двух зайцев. Они использовали усиливающие оборону свойства населённых пунктов, в том числе и маскирующие, и находились в тепле и под крышей!

Многие товарищи считали и считают зиму и её морозы нашими союзниками в борьбе против врага. Что ж, в этих высказываниях есть свой резон. Но гитлеровцы, в этих неблагоприятных условиях, превращали в своих союзников против зимы населённые пункты. И вынуждали наши войска неделями мёрзнуть в открытом поле. Гитлеровцы не считались с потерей некоторого количества территории (чужой?) ради создания преимущества для своих войск. Зато мы с этим считались, но не считались с холодом и грязью, с увеличением бытовых трудностей и излишними потерями людей под предлогом, в своей декларативной сущности правильным. Это — «ни шагу назад, ни одной пяди земли, политой кровью и потом нашего народа, не отдадим врагу»! Само по себе очень правильно. Но всякое правило, даже самое хорошее и верное, не должно превращаться в догму. И, соответственно, догматически выполняться, вне зависимости от реальных, конкретных условий.

Тут, конечно, может возникнуть резонный вопрос. А почему же слепо выполняли этот правильный общий лозунг? Да потому, что улучшение позиций принималось нашими высшими инстанциями только в сторону противника. Улучшение позиций за счёт оставления даже самой невыгоднейшей местности, удержание которой наносило даже вред общей системе обороны, считалось преступлением, оценивалось как самовольная сдача врагу нашей земли и соответственно каралось.

Несмотря на тяжёлые условия, в которых находились наши красноармейцы, оружие содержалось в боевой готовности. Я в этом убедился, за ночь пройдя весь участок обороны. К утру мы вышли на самую крайнюю правую точку, к огневой позиции ручного пулемёта, за которым лежал пулемётчик-узбек. Полковник Замерцев спросил у пулемётчика:

— Куда будешь стрелять? Какой сектор обстрела пулемёта?

Пулемётчик не знал русского языка и молчал.

— Если пойдут немцы, сможешь стрелять?

Опять молчание.

— Огонь! — подал команду комдив.

Боец секунду помедлил. Слово «огонь» ему знакомо и он, поудобнее улёгшись, прицелился и нажал на спусковой крючок. Утренняя морозная тишина была нарушена звонкой пулемётной очередью.

После ночи, проведённой на морозе, было приятно очутиться в тёплой хате и напиться горячего чаю.

Алексей Петрович попросил меня поделиться своими впечатлениями.

— Я за одну ночь продрог и сейчас радёхонек и теплу и горячему чаю. А комсостав и красноармейцы передовых подразделений неделями не бывают в тепле. И язык не поворачивается ругать их за мелкие прегрешения. Зато немцы расположились в Андреевке с комфортом!

— Так немцы не привыкли в своей Западной Европе к холоду, а русскому солдату мороз нипочём. — сказал Дмитриев. И, с иронией, добавил чьи-то слова: