Станислав Мыслиньский - Из одного котелка

Я знал, что Адам Мицкевич, бродя по светло-коричневому хребту Медведь-горы, восхищался отдаленными вершинами Демерджи и Чатырдага… И, глядя вниз, в далекую долину у моря, любовался красотой Алушты…

Нескончаемая голубизна морских вод напоминала поэту вьющуюся ленту голубого Немана, затерявшегося в литовских пущах.

Я просто не мог поверить, что нахожусь так недалеко от тех мест, где родились эти прекрасные стихи. Я был одним из тех, кто дошел сюда. Передо мной земля моей юношеской мечты. Достаточно только преодолеть эту преграду из морских волн — и очутишься среди голых высоких скал Керчи, откуда до Крыма уже совсем недалеко.

Крымская земля…

Я читал об этой волшебной земле, которая восстанавливает здоровье и силы, которая славится зелеными садами и золотистыми черноморскими пляжами, которая богата сокровищами культуры разных времен и многих народов. Земля эта, растоптанная сейчас сапогом захватчика и зверски терзаемая, ждала избавления и свободы — ждала своих сыновей, солдат Красной Армии.

Где-то далеко справа, острым и изогнутым клином врезаясь в пролив, растянулась коса Чушка. Спустя много лет начальник Объединенного штаба Вооруженных Сил Варшавского Договора генерал армии С. М. Штеменко, вспоминая те времена, писал: «Когда-то, еще в мирное время, мне не раз доводилось наблюдать, как вот этим же путем колхозники Кубани транспортировали на лодках неправдоподобно огромные арбузы. Гребцы медленно, будто бы даже лениво, опускали и поднимали весла. Ритмично постукивали уключины. Ярко сияло солнце. Все дышало покоем и благополучием. Хотелось самому лечь на дно лодки и без конца смотреть в ласковую голубизну неба. Не то было теперь» [55] С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. М., Воениздат, 1968, стр. 207–208. .

Действительно, там, где когда-то проходил этот водный путь, еще не было покоя и мира. Вода и земля взлетали теперь от взрывов снарядов. Враг систематически обстреливал пролив, а его самолеты охотились за нашими судами и кораблями, заходили в глубь территории освобожденной уже таманской земли.

И не за горами была уже зима, которая в том году на Керченском полуострове обещала быть очень суровой. Уже теперь по ночам над проливом постоянно поднимался густой, как молоко, туман, который только на рассвете лениво уплывал вдаль.

Я не знал, что в скором времени эта коса станет трамплином для Отдельной Приморской армии, которая захватит на другом берегу небольшой плацдарм. После почти семи месяцев ожесточенных боев, в 1944 году, эти войска будут торжествовать, полностью освободив Крым…

А пока…

Небо над нами чернело от густой тучи дыма после ожесточенных сражений. Мы получили передышку. Недалеко у пристани стояли полузатопленные суда. Врагу не удалось уйти от возмездия. На берегу валялись трупы гитлеровцев, некоторые из них были выброшены на берег морскими волнами.

Но фашисты продолжали оказывать упорное сопротивление.

Всюду виднелись доты, дзоты, глубокие зигзагообразные траншеи. Мощные прибрежные укрепления были разрушены снарядами нашей артиллерии, бомбами. В глубоких воронках блестела вода. Консервные банки, немецкие автоматы, гранаты — все это валялось у нас под ногами. Поперек траншей еще лежали пешеходные мостки, а перед траншеями шла бесконечная, длинная шеренга надолб, обвитых колючей проволокой.

— И это им не помогло…

— Все побросали, чтобы легче было унести ноги…

— Мало кому это удалось…

— Чего заслужили, того и дождались, — разговаривали между собой солдаты.

Враг пожинал плоды посеянной им бури.

С первых дней января по 9 октября 1943 года, ведя наступательные действия на Северном Кавказе, наши войска прошли с боями около восьмисот километров.

Теперь за нами оставалась освобожденная от гитлеровских оккупантов огромная территория — площадью около двухсот тысяч квадратных километров. Здесь с января по 9 октября враг понес огромные потери. О них стоит напомнить.