Даниил Галкин - В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

Совместно с молодым архитектором Гдалием Аграновичем мы разработали несколько эскизных предложений. Одно из них художественный совет признал наиболее удачным. Оно касалось стрелки острова Балчуг, омываемой Москвой-рекой и Водоотводным каналом. На ней в месте слияния Берсеневской и Болотной набережных образовалась закругленная треугольная площадь. Она прекрасно просматривалась со стороны Крымского моста, а также Пречистенской и Крымской набережных. Забегая на десятилетия вперед, не могу обойти «надругательства» над ней.

Несколько столетий отделяют Людовика XIV от мэра Москвы Лужкова. Французскому королю приписывают крылатое изречение: «Государство – это я». Лужков был более скромен. Он искренне считал, что может сказать: «Москва – это я».

Поэтому его пожелание увековечить трехсотлетие русского флота (и заодно себя) достойным монументом подхватил придворный скульптор Церетели. Выбор места оказался более чем странным. Сухопутная столица вдали от морей и океанов совершенно не подходила для столь специфического монумента ни по историческим, ни по тематическим признакам. Окружающее пространство, стиснутое средне-масштабной застройкой и неширокой Москвой-рекой, казалось бы, должно было ограничивать «порывы» разбушевавшейся фантазии скульптора. Но бронзовое «чудовище» Петра I достигло высоты 98 метров. Это кратно почти 30-этажному жилому дому. Творение лихо переплюнуло гигантский монумент Родины-матери на Мамаевом кургане в Волгограде – ее динамичная фигура на фоне открытого небосвода взметнулась «всего» на 85 метров.

Не дотягивают до масштаба творения Церетели статуя Свободы в гавани Нью-Йорка и Христос-Искупитель на горе Корковадо в Рио-де-Жанейро.

Я имел счастье в годы странствий по странам и континентам прикоснуться к этим неповторимо талантливым монументам. Они были созданы великими творцами в гармоничной и масштабной увязке с окружением и вошли в число новых чудес света.

«Шедевр» Церетели также не был обойден вниманием. Он регулярно занимает «почетные» места в разнообразных списках самых уродливых строений мира, наравне со зданием городского совета в центре самого старого города США – Бостона или безликой и мрачной башней-небоскребом Монпарнас, одиноко возвышающейся над чудесным объемно-пространственным силуэтом Парижа…

Возвращаясь во времена, предшествовавшие Международному фестивалю молодежи и студентов, отмечу, что на стрелке размещалась спортивная гребная база «Стрелка» (сейчас базы не существует, домик отреставрирован под гостевые нужды). До возведения творения Церетели оставалось ровно четыре десятилетия. А нам предстояло возвести памятную стелу, увенчанную эмблемой фестиваля.

Сооружение начали возводить за месяц до его открытия. В первой половине дня мы появлялись в институте, чтобы текущие дела решались в привычном режиме. Затем мчались на стрелку. Небольшая бригада быстро смонтировала нехитрую несущую конструкцию. Для придания ей устойчивости при ветровых нагрузках она была жестко закреплена в бетонном основании стрелки.

В процессе монтажа мы неоднократно корректировали пропорции и масштаб стелы. С этой целью отправлялись на Крымский мост и набережные, чтобы с различных отдаленных точек определить ее оптимальное зрительное восприятие.

Погожие жаркие дни способствовали ускоренному проведению работ. Мы не упускали возможность сочетать приятное с полезным. Часто окунались в подозрительно мутную воду реки, освежая свои разгоряченные тела. Несколько раз нас прокатили на спортивных байдарках. Мы получили возможность с водной глади лицезреть свое недолговечное творение.

Особенно красочно оно выглядело при вечернем освещении. Разноцветный каскад мерцающих лампочек, отражающихся в воде, создавал фантастический эффект.

Наш скромный вклад в оформление фестиваля был отмечен грамотами. К ним мы отнеслись равнодушно. Денежное вознаграждение обрадовало больше. Часть его пополнила семейный бюджет, а также пошла на закупку продуктов для летнего пребывания на даче. Другая часть предназначалась для детских вещей и игрушек. Не забыл я и маму с Яной. Тем более сестра была в самом расцвете молодости – так бывает только раз в жизни.

К этому времени моя стабильная зарплата с премиями и «левыми» приработками позволяла ощущать себя состоявшимся представителем сильного пола. Мне доставляло большое моральное удовлетворение оказывать внимание многочисленному женскому окружению, в эпицентре которого я оказался.