Олег Волков - Москва дворянских гнезд. Красота и слава великого города, пережившего лихолетья

Прежние названия московских улиц, лучами расходившихся от Кремля, обычно соответствовали названию города, к которому вела продолжавшая их дорога. Так было и с древней Калужской улицей, начинавшей уже в XIV веке дорогу из Москвы на Калугу и Боровск. Она стала свидетельницей многих исторических событий, связанных с тяжкими испытаниями Родины. По Калужской дороге шли татары, совершавшие свои опустошительные набеги на Москву, по ней же проникали сюда польско-литовские шайки. В 1591 году возле Калужской дороги, на месте, где два года спустя был заложен Донской монастырь, расположился русский стан, выдвинутый против подходившего к Москве крымского хана Казы-Гирея. Проиграв сражение, татары отступили на юг, преследуемые русскими.

В 1612 году по Калужской дороге уходили окончательно выбитые из Москвы остатки полков гетмана Хоткевича, а спустя двести лет по ней двигалась армия Наполеона, пытавшегося прорваться к Калуге. Об этом рассказал Толстой, и, вероятно, для многих представление о Старой Калужской дороге неотделимо от сцен московского пожара и отступления французов мимо заставы, описанных в «Войне и мире».

Московская знать издавна облюбовала себе местность, расположенную между Калужской улицей и рекой, и ставила здесь свои загородные дворцы. Еще в XV веке на Воробьевых горах, возле Калужской дороги, стоял дворец Софьи Витовтовны, бабки Ивана III, купившей сельцо Воробьево на крутом берегу Москвы-реки. В 1547 году в этом дворце спасался от бушевавшего в Москве пожара Иван Грозный, позднее бывал здесь Борис Годунов, летом наезжал сюда с семьей Алексей Михайлович, чтобы потешиться в окрестных поемных лугах соколиной охотой и подивиться отсюда на свою белокаменную, именно при этом царе обстраивавшуюся и украшавшуюся особенно усердно, в соответствии с единым градостроительным планом, долженствующим представить Москву – третий Рим.

Имеется известие, что застигнутый внезапным набегом крымских татар во дворце на Воробьевых горах Василий III схоронился в стоге сена. Разграбив усадьбу, татары ушли, не обнаружив зарывшегося в сено царя…

Дворец на Воробьевых горах, срубленный из дубовых бревен, простоял очень долго и окончательно опустел лишь в середине XVIII века – от него к тому времени оставалась одна высокая каменная подклеть, послужившая фундаментом для Пречистенского дворца, перевезенного сюда в 1778 году. В царствование Елизаветы тут была разбита «регулярная перспективная роща», остатки которой – огромные дуплистые березы – еще стояли тут в начале нынешнего века.

Теперь на месте дворца павильон над резервуаром Рублевского водопровода. Отмечу мимоходом, что его сооружение вызывало восхищение современников, пораженных грандиозностью затеи: воду провели на Воробьевы горы от села Рублево за целых пятнадцать верст!..

Именно с этой точки – недаром ее облюбовали цари! – открывался восхитительный вид Москвы, и патриоты города любили привозить сюда гостей, чтобы поразить их необычайной панорамой. Отсюда налево, если стоять лицом к реке, видны Дорогомилово, Поклонная гора, храм в Филях – места и названия, неразрывно связанные с памятью о славном 1812 годе! По правую руку открываются Мамонова дача, Нескучный сад и строения больниц.

Рядом с царским дворцом на Воробьевых горах находилось сельцо Васильевское, принадлежавшее во второй половине XVIII века московскому главнокомандующему князю Долгорукову-Крымскому, не раз устраивавшему тут праздники, на которых бывала Екатерина II. От Долгоруковых имение перешло к Юсуповым, от них – графам Дмитриевым-Мамоновым и с тех пор стало известно москвичам под именем Мамоновой дачи. Род этот угас в середине прошлого века, и дачу купил московский купец Ноев, устроивший на ней садовое хозяйство, которое вскоре приобрел город, присоединив угодья дачи к публичному парку.

Возле Мамоновой дачи пролегает глубокий овраг, на южной стороне которого находился Андреевский монастырь XVII века, упраздненный еще при Екатерине. Монастырские постройки были сначала использованы под «покои для безумных», затем под женский работный дом, а в исходе XIX века Московское купеческое общество разместило тут богадельню.

Противоположный – северный – скат оврага принадлежал усадьбе князей Трубецких, от которых в первой четверти прошлого века перешла она прапорщику князю Шаховскому, поспешившему ее продать. Покупатель сыскался незаурядный – сам царь Николай Павлович, пожелавший после коронации подарить жене подмосковную. Как раз имение Шаховского называлось «Нескучным»; это название впоследствии распространилось на все три крупные усадьбы и несколько мелких участков (которые были скуплены казной в промежуток между 1826 и 1843 годом), образовавших знакомый нам Нескучный сад.