Олег Волков - Москва дворянских гнезд. Красота и слава великого города, пережившего лихолетья

Вид усадьбы Н.П. Голицыной (Пиковой дамы) в конце XVIII века

И дальше, пока изгиб берега не уведет реку в сторону, перед глазами все будут густые древесные кущи, словно перед тобой деревенское приволье, уголок прежнего Подмосковья, богатый лесистыми угодьями и тенистыми садами, а не зажатая в тиски одного из крупнейших городов мира река…

Все это – речная опушка обширного садового массива, некогда составлявшего единый парковый ансамбль, пользовавшийся на протяжении длительного периода любовью москвичей и справедливо считавшийся прекрасным образцом русского садового искусства. Перед нами знаменитый в летописях Москвы конца XVIII и начала XIX века Нескучный сад, прошлое которого отразило некоторые любопытные штрихи развития московской жизни.

…Перенесемся назад на сто девяносто лет. Июль 1796 года. Граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский дает в доме, ныне занимаемом Академией наук, большой праздник, с народным гулянием и катанием на убранных лодках по Москве-реке, по случаю рождения у Павла сына – будущего императора Николая I.

Гремит музыка, вечером вспыхивают фейерверки, дом и сад заполнены гостями и съехавшимися со всего города москвичами. Слава о широком хлебосольстве Орлова, его умении изобретать развлечения, милые сердцу большинства его сограждан, установились давно и прочно: сюда идут званый и незваный, тороватый вельможа угощает всех!

Алексей Орлов любит все русское, ценит национальные простонародные забавы и, в век моды на все иноземное, устраивает, наряду со снискавшим громкую славу его рысакам конским бегом, кулачные бои, тешится скоморохами, пляской, цыганами, хоровым пеньем, петушиными состязаниями и голубиной охотой… Когда граф вздумает сам полюбоваться полетами своих турманов, ему подносят серебряный таз с водой – в ней, как в зеркале, отражается небо, и шестидесятилетний охотник может, не утруждая шею, вдоволь наглядеться на воздушные кувыркания своих питомцев!

Герой Чесмы граф Алексей Орлов уже более двадцати лет безвыездно живет в Москве, и мало кто в ней так популярен и заставляет так много о себе говорить, как этот не то опальный, не то надувшийся на двор вельможа, владелец многомиллионного состояния, тридцати тысяч душ, живущий по всей своей воле, гораздый на причуды и сумасбродства. Он упомянут едва ли не во всех записках современников-москвичей. Любопытный отзыв оставил его сосед Прокофий Демидов, сам великий чудодей и человек недюжинного склада. «Спасибо Алексею, – пишет он о графе Орлове-Чесменском, – проворен и догадлив, а паче всего, что имеет ко всякому ласковую благоприятность, и так здесь его любят».

Нам, сквозь призму двух столетий, Алексей Орлов представляется довольно типичным для восемнадцатого столетия смелым и одаренным авантюристом, обязанным своим головокружительным возвышением не менее, чем везению, своим незаурядным способностям и целеустремленности, удали, отваге, уму и сметливости, сочетаемым с неразборчивостью в средствах, жестокостью и решительностью, не останавливавшейся перед преступлением ради достижения высокого положения, богатства, славы…

Напомню, что Алексей Орлов был братом фаворита Екатерины II Григория и моложе его на три года, однако тот во всем следовал указаниям младшего брата. К его советам прислушивалась и императрица. Вплоть до возвышения Потемкина Алексей Орлов был всесилен, руководил политикой Петербурга, выполнял важнейшие дипломатические поручения – именно ему было поручено обезвредить авантюристку, известную под именем княжны Таракановой, что и было им самым коварным образом выполнено; он был душой борьбы с Оттоманской Портой, организатором действий русского флота и его побед в Средиземном море.

Вернувшись из Европы и поняв, что звезда Орловых померкла перед восходящим светилом Потемкина, Алексей Орлов тотчас покинул Петербург и отошел от государственных дел, к которым уже никогда не захотел вернуться, хотя Екатерина впоследствии пыталась вновь его к себе приблизить. Он зажил в старой Москве жизнью несметно богатого, удалившегося на покой вельможи.

В его подмосковной – постоянное шумное веселье, толпы гостей, роговая музыка, маскарадные выезды, самого графа частенько видят в одиночных санках, на знаменитом Барсе I, в малиновой бархатной шубе и при звезде… И сколь ни были современники приучены к расточительным прихотям и пышности екатерининского царствования, жизнь в Нескучном поражала их воображение.