Филип Хук - Завтрак у Sotheby’s. Мир искусства от А до Я

Стоит мне только включить запись и увидеть себя, неоперившегося юнца, в одной из этих первых серий, как я начинаю испытывать мучительную неловкость. Пока не окажешься перед телекамерой, не можешь вообразить, как будешь выглядеть на экране. Я получался то нервным, то несколько заторможенным, то неуклюжим, то излишне надменным, а иногда и таким, и сяким, и этаким одновременно. Просматривая эти старые серии, я обнаружил, что говорю, как будто пережевывая кашу.

«Какая прелестная акварель!» – лицемерно произносил я нараспев, умильно глядя на злополучного владельца в кадре реалити-шоу и напоминая сам себе политика-консерватора пятидесятых, которому во время предвыборной кампании пришлось подержать на руках младенца избирателя-пролетария. Затем я вставлял избитую фразу, чтобы плавно перейти к оценке злосчастного предмета: «А вы никогда не задумывались, сколько это может стоить?» К сожалению, эта уловка далеко не всегда производила желаемый эффект, поскольку туповатый британец, которому, транслируя на всю страну, публично адресовали бестактный вопрос о деньгах, скорее бывал склонен смутиться, покраснеть, уставиться на собственные ботинки, а потом лживо промямлить: «Нет». К этому моменту мне в любом случае не оставалось ничего иного, как развеять все его сомнения и без обиняков объявить, что картина его – сущий трэш.

Беда в том, что подсознательно я ощущал себя Кеннетом Кларком. В отрочестве я зачарованно смотрел эпохальный телесериал «Цивилизация», в котором Кларк на протяжении двенадцати серий, настоящих шедевров теледокументалистики, разворачивал перед зрителем величественную панораму самых прекрасных творений человечества. Обладающий глубочайшими познаниями и аристократическими манерами, Кларк стал моей ролевой моделью. Все это было бы уместно, если бы обыватели, допустим Рочдейла, приносили мне для экспертной оценки выполненные маслом эскизы Тьеполо и рисунки Перино дель Ваги. Но мне из раза в раз несли олеографии Лендсира, щедро перемежавшиеся репродукциями «Мыльных пузырей» Милле, меж которыми нет-нет да и обнаруживалась литография Уильяма Рассела Флинта. Я несколько приуныл.

Автор в одном из эпизодов передачи пытается деликатно сообщить владелице картины дурные вести

В сущности, не мне одному никак не удавалось расшевелить британскую публику. Она доводила до изнеможения и продюсера. Обыватели ужасно боялись обнаружить хоть какие-то чувства и немели от страха при виде камеры. Втайне продюсер рассчитывал, что кто-нибудь из них потеряет сознание или громко вскрикнет, а у кого-нибудь, может быть, даже случится небольшой сердечный приступ, когда ему скажут, сколько на самом деле стоит его картина: это сказочно повысило бы рейтинг шоу. Помню один случай: мне довелось общаться с человеком, не скрывавшим своих чувств; любопытно, что он был не британцем, а американцем. Когда я сказал ему, что его акварель кисти Фудзиты стоит пятьдесят тысяч фунтов, он обернулся к маленькой пожилой даме в толпе зрителей и спросил: «Ну что, теперь выйдешь за меня?» Однако боюсь, что я производил впечатление ничуть не менее скучное, чем участники передачи. Я не умею вести себя естественно перед камерой: кого-то судьба наделила этим даром, а меня, увы, нет. Со стороны Би-би-си было весьма великодушно терпеть меня столь долго, в общей сложности двадцать пять лет.

Постепенно я стал наслаждаться атмосферой реалити-шоу: ну где еще, скажите на милость, торговля антиквариатом может встретиться с торговлей подержанными машинами, а утонченный арт-эксперт – как ни в чем не бывало разговориться с хозяином гаража, явно не брезгующим темными делишками? Как-то раз торговец запчастями из Олдема принес мне сомнительного Л. С. Лаури, которого принял у клиента в счет платы за ремонт машины. Пришлось сообщить, что «международный рынок не сочтет картину подлинной».

– Значит, это подделка?

Я нахмурился. Мне показалось, что употребления этого слова в телепрограммах без возрастных ограничений «шестнадцать плюс» следует избегать.

– Боюсь, ее не признают подлинной.

Он на мгновение погрустнел, но тут же заулыбался снова. Очевидно, отремонтированный бампер долго не продержится. Еще помню, как меня обрадовало знакомство с бывшим заключенным, который поведал мне о том, что непревзойденной популярностью среди всех телепередач в тюрьме «Вёрмвуд Скрабс», где он отбывал год за торговлю крадеными машинами, пользовался именно «Антиквариат: реалити-шоу».