«Пробужденный» Рубенс (Питер Пауль Рубенс. Избиение младенцев. Дерево, масло. 1609–1611)
Возможно, более прозаическая судьба выпала на долю одного из вариантов «Прозерпины» Россетти, вполне в духе прерафаэлитов изображающего голову богини, моделью для которой послужила Джейн Моррис. В 1872 году художник отправил картину поездом с вокзала Паддингтон в глостерширский Лечлейд. Однако, когда в Лечлейде стали разгружать багажные вагоны, ее там не оказалось, и с тех пор никто ее не видел. Что, если вот уже полтора века она томится на складе железнодорожного бюро находок?
Есть и другая категория произведений искусства: они не то чтобы утрачены, но пребывают в безвестности, авторство их забыто, они безмятежно почивают. Отсюда сленговый термин «спящая картина», то есть та, что появляется на рынке смиренно и скромно, не снискав причитающихся ей почестей, не вызывая должных восторгов, атрибутированная какому-нибудь второстепенному художнику. Арт-дилеры и коллекционеры живут надеждой на подобные открытия, но они случаются редко. Князь Лихтенштейнский около 1700 года купил у ведущей антикварной фирмы Антверпена «Избиение младенцев» Рубенса, а в 1920 году его потомки продали картину. В XVIII веке ее статус понизился, поскольку авторство ошибочно приписали Яну ван ден Хуке, посредственному эпигону Рубенса. С тех пор она почивала. Только в 2002 году ее разбудили, отправив на торги аукциона «Сотби», где эксперты и узнали в ней работу Рубенса, созданную около 1610 года, вскоре после его возвращения из Италии, и «возвестившую, подобно трубному гласу, начало эпохи барокко во Фландрии». «Подобно трубному гласу», она «возвестила» также могущество и прозорливость современного рынка старых мастеров и была продана за сорок шесть миллионов фунтов.
Вновь открыть исчезнувшую картину всегда означает пережить некое подобие откровения, а самый этот факт неизменно восхищает рынок. «Открытие» предполагает свежесть чувств, возможность прикоснуться к чему-то, чего никто не видел в течение многих поколений. И напротив, картины, за короткий срок несколько раз выставлявшиеся на торги, словно запятнаны, вне зависимости от их объективной ценности. Они напоминают людей, которые неоднократно разводились, и не вызывают особого восторга оттого, что были столь доступны.
Произведения искусства захватывали в качестве военных трофеев еще в глубокой древности. С тех пор как стали создавать картины и статуи и видеть в них некую ценность, они возглавляют список желанного имущества, которое победители стремятся отнять у побежденных: добыча достается завоевателю. Множеством картин и скульптур завладел Наполеон. Опустошив Италию и Испанию, он привез в Париж немало великих произведений искусства. В Лувре, переименованном в его честь в Музей Наполеона, император разместил одну из самых удивительных художественных коллекций, которые когда-либо видел свет. После поражения Наполеона при Ватерлоо союзники инициировали процесс реституции. Похищенные предметы искусства возвращали на родину. Жерико и другие молодые французские художники не могли сдержать слез, глядя, как шедевры, с которыми они выросли, упаковывают в ящики и отправляют домой.
Разграбление коллекций во время Второй мировой войны заставило художественный мир столкнуться с прежде невиданными трудностями. Во-первых, поражали масштабы хищений, совершенных нацистами, – иногда из музеев, но чаще из личных собраний в оккупированных странах. Во-вторых, в течение целых пятидесяти лет из-за холодной войны жертвы не могли получить доступ к важнейшим архивам Восточной Европы. Да и на Западе хранилища информации, например Национальный архив в Вашингтоне, стали предоставлять конфиденциальные сведения о разграблении нацистами предметов искусства во время Второй мировой войны только в девяностые годы. В это же время правительства Германии, Австрии и Швейцарии приняли законы, которые облегчали претендентам на реституцию, в особенности лицам еврейского происхождения, процедуру возвращения имущества, похищенного во время войны.
Иными словами, последние конфликты в мире искусства были разрешены лишь спустя сорок – сорок пять лет после окончания войны. Запоздало устанавливались факты хищения ценных картин, проводились долгие расследования, принимались казуистические решения. Подобные судебные дела возбуждаются и в начале XXI века. Первые владельцы картин и скульптур давно умерли, зачастую погибли в концентрационных лагерях. Судьба евреев, среди которых был ряд известных коллекционеров, в оккупированной нацистами Европе складывалась одинаково: сначала их лишали прав, затем – собственности, а под конец и самой жизни. Возвращение предметов искусства их потомкам можно расценивать как беспомощный, но символический жест раскаяния.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу