Если говорить о рыночной стоимости картин сюрреалистов, можно выделить своего рода «первый эшелон», включающий Магритта, Дали, возможно, Макса Эрнста и еще двух великих художников, которые пережили периоды увлечения сюрреализмом: Пикассо и Миро. Чуть дешевле продаются работы Ива Танги, Дельво, Мана Рэя, Виктора Браунера, а в женской секции – полотна Леоноры Каррингтон и Доротеи Тэннинг. Существует золотой век сюрреализма, он приходится на тридцатые годы. Картины этого периода обычно удается продать дороже всего. Краткий словарь сюрреалистских сюжетов, которые пользуются особой коммерческой популярностью, разумеется, не обойдется без трубок и омаров, а также шляп-котелков, мягких, тающих часов, яблок в масках, ночных сцен под ярким солнцем, роз и гребней, увеличивающихся до невероятных размеров и заполняющих собой целые комнаты.
Аукционные дома особенно чутко реагируют на коммерческую привлекательность и брендовый статус современных художественных течений. Соответственно сюрреалистские картины сегодня продаются на специально устраиваемых торгах и образуют отдельную категорию, популярную у интересующейся подобным искусством клиентуры. Если бы аукционные дома не пошли на такую меру, выросли бы, скажем, цены на Магритта до столь головокружительных высот? Мы становимся свидетелями того, как «Кристи» и «Сотби» откликаются на вкус публики, или же того, как они формируют его своей коммерческой политикой? Сотрудники аукционных домов в интервью СМИ утверждают, что, конечно, реагируют на предпочтения ценителей, но втайне мечтают на них влиять. Истина окажется где-то посередине. Аукционные дома стремятся обнаружить крохотный язычок пламени, который затем раздуют, превратив в бушующий огненный столп. Раздувать пламя «Кристи» и «Сотби» умеют, однако создать огонь из ничего им не под силу. Пламя уже должно разгораться в коллективном сознании ценителей, арт-дилеров, кураторов музеев, художественных критиков, не говоря уже о карикатуристах, специалистах по маркетингу и сотрудниках рекламных агентств. А именно это произошло с сюрреализмом.
War (1914–1918)
Война (1914–1918)
Сегодня художники, лично побывавшие на войне, пользуются на рынке бóльшим спросом, нежели профессиональные баталисты. Различия между ними отчетливо проявились начиная с Первой мировой войны. До этого профессиональные баталисты, всячески подчеркивая театральность и даже живописность сражений, изображали их как зрелища чуть ли не праздничные, словно бы говоря: ужасные и неприглядные стороны боев выпадают лишь на долю героического солдата, а значит, штатские вполне могут наслаждаться видом сражения с безопасного расстояния. На XIX столетие пришелся расцвет национализма, колониальной экспансии и пропаганды войны, с легкостью переносимый профессиональными баталистами на холст и вызывавший всплеск патриотизма у тех, кто и не думал покидать уютное кресло у камина ради участия в далеких кровопролитных кампаниях. На картинах профессиональных викторианских живописцев война предстает неким подобием стремительных скачек с препятствиями, в которых одни героически одерживают победу, а другие с достоинством проигрывают.
Этому буйству фантазии, ярких цветов и преувеличенных жестов пришел конец в 1914 году, когда викторианская батальная живопись уступила место новому типу картин на военные сюжеты: отныне зрелищность и красочность сменились униформой цвета хаки и грязью траншей. Появился и новый тип художника, непосредственно побывавшего на передовой. Призыв в армию распространялся на все слои населения, и потому зачастую живописцы служили рядовыми, а затем претворяли свой мучительный военный опыт в картины, производящие сильное и тяжелое впечатление.
По всей вероятности, наиболее живой отклик великолепие и красота войны в машинный век вызвали в душе итальянских футуристов, и изначально художники этого направления выступили в поддержку вооруженного конфликта. Маринетти заявил: «Мы стремимся воспеть войну и ее единственно очистительное пламя, милитаризм, патриотизм, разрушительные действия освободителей, прекрасные идеи, за которые не жаль умереть, и презрение к женщинам». (Зачем сюда затесалась мизогиния, не очень понятно.) Однако по мере того, как война затягивалась, их энтузиазм угасал. Единственным футуристом, погибшим во время боевых действий, оказался Боччони, да и смерть ему выпала не вполне футуристическая: он умер от ран, после того как его сбросила лошадь, испугавшаяся автомобиля. Наиболее любопытные модернистские картины той эпохи вызывают в сознании бесконечные, монотонные тяготы окопной войны, предстающей в облике угрюмых и неумолимых механизмов. На картине Фернана Леже «Игроки в карты» солдаты неотличимы от военного снаряжения, а их развлечения столь же бездушны и механистичны, сколь и они сами. Кристофер Невинсон строит композицию своей картины «La Mitrailleuse» [44]вокруг небывалых по силе воздействия, схематичных образов людей, напоминающих орудия убийства в их руках.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу