Елена Грицак - Помпеи и Геркуланум

Мистериями в древности именовали тайные религиозные обряды, в которых участвовали только посвященные. Возникшие примерно во II веке до н. э. римские празднества в честь Диониса известны под названием «вакханалии». Легко представить, посредством каких ритуалов народ чествовал бога вина и веселья. Тайные сборища были далеки от чинности в первоначальном варианте, а в имперские времена приобрели характер диких оргий. Порядок проведения этого действа до известной степени раскрывает многофигурная композиция, до сих пор украшающая стены небольшого зала виллы Мистерий.

Ритуальная комната насыщена огнем ярко-красного цвета, который помпейские художники получали с помощью самородной киновари. На алых стенах в натуральный рост показаны участники дионисийского таинства. Архитектурные членения помогли упорядочить сложную сцену возрождения Диониса в браке с Ариадной. Фигуры восседающих богов представлены на центральной стене комнаты. На их фоне разворачивается картина сакрального действа с участием земных персонажей. Композицию обрамляют изображения молодых женщин: одна из них стоит, глядя в глубь комнаты, другая наблюдает за происходящим с задумчивой улыбкой.

План виллы Мистерий

Первый эпизод живописного спектакля посвящен прочтению текста с правилами ритуала. Священный свиток держит обнаженный ребенок, а за правильностью чтения следит сидящая рядом матрона, вероятно хозяйка виллы. В той же группе находится окутанная покрывалом женщина, возможно одна из жриц Диониса. В одном ряду с реальными героями – персонажи мифологические: Пан, силен, юные сатиры и сам Дионис. Таким образом, земной мир сменяется небесным, мистическим, населенным спутниками почитаемого божества. Истоки трогательной пасторали заключены в изображении молодого Пана с сирингой (флейтой), расположившегося на скале невдалеке от своей подруги, кормящей грудью козленка.

Эстетика условного реализма заметна в подлинности деталей, предметов и форм, причудливо соединившихся с орнаментальной трактовкой архитектурных мотивов и общей пасторальной атмосферой живописи. Набросив театральный флер на реальность, художник постарался выписать фигуры, одежду, лица героев с натуралистической точностью.

«Дионисийские мистерии» (чтение свитка и церемония очищения). Фрагмент росписи виллы Мистерий

Сцену жертвоприношений открывает служанка в венке из листьев мирта, держащая в руках блюдо с плодами. Она направляется к жрице, которой предназначено совершить ритуал очищения. Подготовленная для жестокой церемонии девушка нарушает идиллическую картину смятением и страхом перед бичеванием. К ней обращено лицо старого силена, изображенного на краю стены вместе с двумя юными сатирами. Один из них наклонил голову и всматривается внутрь вазы, а другой демонстрирует зрителю комическую маску. Этим они совершают обряд гадания: недалекое будущее угадывается по отражению маски на внутренней, отшлифованной поверхности сосуда. Силен передает слова гадальщика, выступая в качестве оракула. Услышав предсказание, девушка в ужасе отстраняет демона левой рукой, хотя зрителю кажется, что ее испугала сцена бичевания, написанная на противоположной стене.

«Дионисийские мистерии». Фрагмент росписи торцевой стены на вилле Мистерий

Роспись торцевой стены завершает изображение крылатой богини с бичом. Покорность жертвы видна в выражении лица героини, склонившей голову перед жрицей. Протянутые руки и коленопреклоненная поза девушки передают состояние муки, ожидающей ее во время ритуального бичевания. Трагический настрой этой сцены сменяется атмосферой ликования в следующей композиции: обнаженная вакханка кружится в вихре танца с кастаньетами в руках. Противопоставление образов выражает мысль о возрождении жизни и логически завершает церемониал дионисийских мистерий.

В конструктивных формах виллы заложен принцип раскрытия внутреннего пространства вне пределов. Менее выраженный в расположении комнат, он гораздо полнее воплощен в трактовке архитектуры на фресковых изображениях. Примером служит живопись на стенах кубикулы с двумя альковами. На одной из них завершающий картину полукупол колористически истолкован как выход во внешний мир. Живописное пространство заполнено небом, на фоне которого неожиданно появляется рисунок ротонды. По сторонам от ниш изображены каннелированные колонны с коринфскими капителями. Как физически, так и живописно эти детали располагаются в плоскости стены; их разделяют изображения небольших двухколонных портиков того же ордера, но уже представленные в перспективе. Зрительно погружаясь в стену, они не допускают внешнее пространство в комнату. Зато его ощущению способствует натурально выписанная наружная дверь, заполняющая собой противоположный альков. Будучи рисованной, она ведет в никуда, хотя аналогия с реальной дверью заставляет почувствовать за ней некое свободное пространство, видимо то, на которое намекают уходящие сквозь стену колонны.