Дмитрий Лихачев - Поэзия садов

Сады, как мы уже писали выше, были непременной принадлежностью лицеев и академий начиная со времен Платона и Аристотеля, продолжаясь и в эпоху Ренессанса.

Традиция соединять учебные и ученые учреждения с садами в Англии восходит не только к Античности и Ренессансу, но и к Средним векам – вспомним знаменитые «backs» (сады, примыкающие сзади к строениям колледжей) в колледжах Оксфорда и Кембриджа, восходящие к садам средневековых монастырей.

Понимание «садов Лицея» как садов, традиционно связанных с учебными заведениями, садов Аристотеля и Платона – было живо и в представлениях царскосельских лицеистов.

И. И. Пущин писал, вспоминая, как его отдавал в Лицей его дед: «Старик с лишком восьмидесятилетний хотел непременно сам представить своих внучат, записанных по его просьбе в число кандидатов Лицея, нового заведения, которое самым своим названием поражало публику в России, – не все тогда имели понятие о колоннадах и ротондах в афинских садах (разрядка моя. – Д. Л. ), где греческие философы научно беседовали со своими учениками» [497].

Следует обратить внимание на то, что Пушкин говорит о «садах Лицея» во множественном числе. Очевидно, что Пушкин не ограничивал территорию «садов Лицея» каким-либо одним садом, а имел в виду все дворцовые сады Царского Села, которые были в ближайшем окружении: Лицейский садик, Старый (или Голландский) сад, пейзажный Екатерининский парк и Александровский. В отдалении к ним примыкал и Павловский парк, поскольку Пушкин бывал в нем и по крайней мере одно из его лицейских стихотворений было непосредственно связано с Павловском: «Принцу Оранскому».

Царскосельские сады были по преимуществу садами голландского барокко и поздней разновидности барокко – рококо. На барочном характере садов Царского Села следует остановиться особо, так как с этим связано особое понимание Пушкиным и его друзьями-лицеистами всего их эмоционального и семантического строя, широко отразившегося в поэзии Пушкина-лицеиста.

С голландским строем садов связана и легенда о начале царскосельских садов, рассказанная Павлом Свиньиным в его «Достопамятностях Санктпетербурга»: «Петр I, заезжая иногда сюда прохлаждаться молоком к старой голландке Сарре, пленился местом сим…» Здесь же он собственноручно насадил платановые и дубовые аллеи [498].

Большой каприз в Царскосельском парке. Литография В. П. Лангера. 1820

Начавшееся здесь при Петре строительство дворца и сада для Екатерины I было также выдержано в голландском вкусе и подчеркивало назначение этого места – служить прежде всего отдохновению и развлечению от тягот государевой службы. Этот голландский характер Старый (или Голландский) сад сохранял все время его существования – до самой его вырубки. Не нарушила его и перестройка сада при Растрелли, ибо стиль рококо был по своему интимному и развлекательному назначению очень близок к голландскому барокко и не требовал значительных перепланировок.

Царское Село. Концертный зал. Литография В. П. Лангера. 1820

Исследовательница «регулярных садов и парков» Т. Б. Дубяго справедливо пишет: «Вся планировка дорожек, выполненная по проекту Роозена за время с 1716 по 1726 г., существует в основных чертах и поныне, если не считать незначительных переделок, произведенных в конце XVIII в. Однако, учитывая полное изменение облика растительности, этот сад (часть нынешнего Екатерининского парка) в теперешнем виде мало напоминает замысел Роозена. Несмотря на это, в планировке Старого сада все же чувствуется первоначальная строгость и простота, присущая регулярным садам начала XVIII в.» [499]

Сад был полон плодовыми деревьями, и это также соответствовало духу «простых удовольствий» его владельцев и посетителей.

Так называемая регулярная часть парка Екатерининского дворца до самого последнего времени носила официальное название Старого, или Голландского, сада. Она состояла из ряда террас, асимметричных по своему устройству: каждая из террас располагалась по обе стороны узкой Генеральской аллеи, служившей не для раскрытия вида на дворец, а только для сообщения между «зелеными кабинетами». Асимметричность была подчеркнута двумя различного типа прудами по обе стороны аллеи.