Дмитрий Шерих - Улица Марата и окрестности

Как бы то ни было, звездный час Термена начался. Он стал ездить со своим инструментом по разным странам: власти были заинтересованы в демонстрации технических достижений Страны Советов. В Нью-Йорке Термен выступал перед Рахманиновым и Артуро Тосканини; успех его в Америке оказался столь велик, что советские власти разрешили ему задержаться там надолго. За океаном Термен разрабатывал новые инструменты (в том числе сигнализацию, которую стали использовать в американских тюрьмах), выгодно продал лицензию на производство терменвоксов и стал состоятельным бизнесменом.

Среди знакомых Термена значились Рокфеллер и Дюпон, Чарли Чаплин и Джордж Гершвин, Рокфеллер и Эйзенхауэр. Все они не подозревали, что Лев Сергеевич общается с ними не ради одного личного интереса. Отец терменвокса был командирован в США как по культурной линии, так и по линии Военного ведомства. Он исправно сообщал советской военной разведке полученную им в «сферах» ценную информацию.

Но в 1938 году в судьбе Термена случился новый поворот. Незадолго до того он женился на танцовщице-мулатке, после чего двери многих домов Америки для него закрылись. Доступ к ценной информации уменьшился. Вероятно, в этом и была причина того, что Термена отозвали в СССР.

Выезд состоялся тайно, и в Америке его долгое время считали пропавшим без вести. А на Родине Лев Сергеевич был арестован; его обвинили в соучастии в убийстве Кирова (хотя в 1934-м Термен находился за океаном). Изобретатель получил солидный срок.

Впрочем, и в заключении Термен сумел проявить свой талант: он разрабатывал для НКВД разного рода шпионскую технику. Одно из его изделий было поистине уникальным. Во время Ялтинской конференции 1945 года пионеры из лагеря «Артек» подарили послу США Авереллу Гарриману американский герб, изготовленный из дерева. Подарок пришелся послу по душе, никаких подвохов в нем обнаружить не удалось – и герб несколько лет провисел к кабинете американского посла. Американцы забеспокоились много позже, когда обнаружили утечку информации прямо из этого кабинета. Тогда и нашли в гербе скрытый «жучок», который не нуждался ни в элементах питания, ни в электрических проводах – и действовал безотказно. Информация передавалась при помощи электромагнитных волн. Это и было очередное изобретение Термена!

За этого «жучка» Лев Термен удостоился Сталинской премии и выпущен на свободу. Но остался работать в «шарашке» в качестве вольнонаемного – до 1958 года.

А вольная жизнь его после этого стала не особенно легкой, но очень долгой: он умер в 1993-м, поспев незадолго до того посетить Америку. Ему было 97 лет!

От С.С. Прокофьева мы уже знаем, что где-то неподалеку от дома № 50 жил композитор Лядов. И в самом деле, совсем неподалеку. В течение тридцати лет (1884 – 1914 гг.) Анатолий Константинович был жильцом соседнего дома № 52.

Он происходил из известной в Петербурге артистической семьи. Дед его был балетным дирижером, отец – главным капельмейстером русской оперы. Двоюродная сестра Лядова, Вера Александровна, блистала на опереточной сцене. Сыграв главную роль в «Прекрасной Елене», она вызвала в Петербурге настоящий бум оперетты. Восторженные поклонники засыпали Лядову не только цветами, но и дорогими подарками – подносили ей диадемы с бриллиантами, золотые браслеты и медальоны...

Когда блистала Вера Лядова, Анатолий был еще подростком; слава еще ждала его. Но уже скоро он станет учеником Римского-Корсакова, который в полной мере оценит дарование своего питомца: «Талантлив несказанно». Увы, в плане трудолюбия Анатолий Лядов оказался противоположностью двоюродной сестре. Та работала так напряженно, что лишилась здоровья и умерла молодой, а Лядов из-за своей лени был даже исключен из Консерватории...

Было у Лядова и еще одно характерное качество – консерватизм. Он редко менял квартиры, придерживался устоявшихся в молодости взглядов. Не переносил никакого вторжения в свою частную жизнь. Когда Лядов женился, об этом факте его биографии узнали лишь немногие знакомые, а с женой познакомились считанные единицы. Как писал Римский-Корсаков, «изредка навещая его, я никогда не видал его жены, так как меня он принимал у себя в кабинете, тщательно запирая двери в другие комнаты. От природы любопытный Беляев не выдержал и однажды, зная что Анатолия нет дома, позвонил, вызвал жену, чтобы передать через нее какой-то пустяк ее мужу, и, отрекомендовавшись, познакомился с нею...».