Фазил Юлдаш - Алпамыш

Первая прошла супружеская ночь —
Ясным светом дня дворец весь озарен, —
Кайкубат с Тавкой расстаться принужден, —
Должен он с утра воссесть на шахский трон.
Рядом с ним на троне — Алпамыш-батыр, —
Ведь при Кайкубате — первый он вазир.
Сообща дела им надо обсудить,
Первым делом всю страну оповестить:
Правит, мол, страною славный Кайкубат;
Он теперь на шахской дочери женат.
Приглашает он на свадебный свой пир
Всех больших и малых — весь калмыцкий мир.
Барабаны бьют, сурнаи верезжат,
Медные карнаи ревут и трещат,
И до хрипоты глашатаи кричат:
«Новый шах калмыцкий, славный Кайкубат
С Ай-Тавкой, своей женою молодой,
Весь народ зовут к себе на брачный той:
Каждый будет гостем — знатный и простой!..»
Пиршеству такому кто не будет рад?
И течет народ на пир — и стар, и млад.
Люди там друзей встречают и родню, —
Встретятся — за много лет поговорят.
Тайча-ханом был обобран Байсары,
Был унижен, в прах был попран Байсары, —
Но и он прийти на пир не опоздал:
«Встречу Алпамыша», — так он рассуждал, —
«О Барчин услышу!» — так он рассуждал.
Алпамыш — как только дядю увидал,
Бросился к нему — объятия раскрыл, —
За него душою он, как сын, страдал.
Старый Байсары тут волю сердцу дал, —
Встречею такой растроган, — зарыдал.
С трона встав, к нему и Кайкубат спешит:
Он к его ногам упал во прах лицом,
Руку целовал и называл отцом.
За руку ведет он Байсары на трон,
Угодить ему старается во всем.
Не всегда же был он ханом, Кайкубат, —
Был у Байсары чабаном Кайкубат, —
Преисполнен он сочувствия к нему.
Принести велит он записи казны,
Записи казны тотчас принесены, —
Кайкубат в них строгим оком заглянул:
Скот, что отнят был у Байсары Тайчой,
Значился в особой описи большой.
Кайкубат всю опись тут же зачеркнул —
Байсары бедняге скот его вернул.
Счастью Байсары предела-меры нет:
Озарен утехой дней его закат, —
Он в почете снова, снова он богат, —
Жив-здоров да будет славный Кайкубат!..

Той меж тем идет своею чередой, —
Ублажен народ отменною едой.
Вот уж на исходе многодневный той, —
Разъезжаться начал по домам народ;
Старый Байсары уехал с торжества.
Кайкубат дела правления берет, —
Грозные кому-то говорит слова:
«Пес да не дерзнет ступать по следу льва!
Да засохнет враг, как старая трава!»
Калмык и, услышав это, говорят:
«Этот шах-пастух — не так уж простоват, —
Он себя еще покажет, Кайкубат!»
Время полдня было. То, чего не ждал
То народ, при этом бывший, увидал:
Кайкубат вскочил — ногами топать стал,
Беку Алпамышу оплеуху дал,
За руки схватил, потребовал аркан,—
По рукам связав, толкнул его: «Ступай!»
Гонит-загоняет снова в тот зиндан!..
Калмык ив испуге: «Этот новый хан,
Судя по делам, — какой бедовый хан!
Алпамыш-батыр, гроза всех калмык ов,
Молча принимает столько тумаков
И — при всем народе — кротко, как баран,
Сам себя дает опять загнать в зиндан!
Ведь, оказывается, что он таков,
Свежеиспеченный этот хан-чабан!
В трепет он повергнет всех своих врагов!
Если не щадит он друга своего,
Нам-то от него придется каково!
Алпамыш страну калмыцкую потряс, —
Этот Кайкубат — страшней во много раз!..»
А что эту хитрость и придумал сам
Вместе с Кайкубатом Алпамыш-Хаким, —
В голову прийти могло ли калмык ам?
Кайкубат уходит, люди вслед за ним
Тоже разбредаться стали по домам.

Наступает вечер, люди мирно спят, —
Возвращается к зиндану Кайкубат:
Алпамышу он привел коня его,
На коне оружье и броня его:
Кайкубат в зиндан с опаскою глядит, —
Видит — Алпамыш спокойно там сидит.
Тут ему канат спускает Кайкубат,—
Свит из десяти арканов был канат:
Тянет из зиндана друга молодец,
Вытянул с большой натугой, наконец.
Так освобожден был снова Хакимхан.
Другу Алпамыш сердечно говорит:
— Хитрость удалась отлично, — говорит; —
Худо б нам пришлось, конечно, — говорит, —
Если б ты моим советом пренебрег;
Жить с врагом нельзя беспечно, — говорит; —
Смирны калмык ине вечно, — говорит, —
Если бы не нашей хитрости урок,
Власть в чужой стране ты б удержать не мог:
Захотят тебя от трона отрешить, —
Смертное насилье могут совершить.
Поступив со мною так, как поступил,
Уваженье вражье ты себе купил,
Шахское свое величье укрепил…