Фазил Юлдаш - Алпамыш

Чуть бредут старухи… Ведьма Сурхаиль
Далеко ушла — метет подолом пыль, —
Спутницам своим она и не видна!
Наконец перед нею озеро Айна.
Так пришла в кочевье байское она.
Спрашивает: «Где живет ваш главный бай?» —
Указали ей жилище Байсары.
Думает: «Богат, однако, Байсары!»
Девять было злых собак у Байсары.
Долговязую такую увидав,
Поднимают псы свирепый, громкий лай,
Как на зверя, мчатся на нее стремглав,
Тесно окружают — и бросают в грязь,
Словно меж собой заране сговорясь,
Рвут ее на части, кто во что вцепясь:
В руки, в ноги, в грудь и в зад, ворча и злясь,
В клочья разрывают и рубахи бязь!
Что старухе делать, если не реветь?
И ревет она, как раненый медведь!
Вовсе потеряла голову она.
Шаровары в клочья, грудь обнажена,
Выпав из одежд, — вся голая она!
А собаки рвут ее и так и сяк.
Раз она попала в круг таких собак,
Что ей остается, если не реветь?
И ревет она, как раненый медведь!
Долго так она ревела, но, увы,—
Нет людей на помощь, словно все мертвы.
Или у пришельцев нравы таковы?
Как жестокосердны, как они черствы,—
Не идут на крик беспомощной вдовы!
Осень подошла — не вянут ли цветы?
Смерть пришла — всю допил чашу жизни ты!..
Псы ее терзали, яростно рыча,
А она лежала, в ужасе крича,
Еле теплилась ее души свеча…
Вышла из юрты хозяйка-байвуча,
Слышит вздохи, стоны: «Прочь!.. Подите прочь!..»
Сильно удивясь, она спешит помочь.
Меж собак старуху увидав тогда,
Закричала: «Ой, тяжелая беда!»
Впору умереть старухе от стыда:
Очень уж была вся голая!.. Беда!..

— Кажется, барашек варится у вас?
Не свободна ль дочь-красавица у вас?
Вижу я — прекрасный тут расцвел цветок!
Дома у меня есть холостой сынок, —
Если б сговориться с вами бог помог,
Повязать невесте я б могла платок.
Сговор совершив, пошла бы я домой, —
Очень был бы рад сынок любимый мой.
Караджан-батыр, он у меня меньшой.
В гости к вам идя, прошла я путь большой —
Посмотреть хотелось мне народ чужой.
К вашей дочери всей прикипев душой,
От нее большую радость испытав,
Я, от ваших псов жестоко пострадав,
Половины чувств приятных лишена…
Эта ваша дочь — свободна ли она?
Сыну моему она как раз нужна.
Слушай, байвуча, что я тебе скажу:
Чем скорей — тем лучше, — так я нахожу.
Сватовством своим тебе я удружу.
Эта дочь твоя причесана-гляжу,
Убрана во много кос она — гляжу;
Голову я ей платочком повяжу!..
Вот, что я тебе должна еще сказать:
Караджан тебе хороший будет зять —
Сына моего заглазно можешь взять.
Он среди батыров наших знаменит,
Шах наш, Тайча-хан, к нему благоволит,
Добрая молва о нем везде гремит —
Он юрте твоей стыда не причинит.
Сколько он сердец девических томит!
Только до сих пор все ходит холостой.
Не прельщается ничьею красотой:
«Эта мне не пара, эта не ровня!
Я — батыр известный да к тому же — бек!..»
Очень огорчает этим он меня.
Как бы не остался холостым навек!
Вижу — здесь живет почтенный человек, —
Думаю: у сына будет тесть — узбек!
Дочь твоя и сын мой — пара ведь они,—
Ты мне свой обычай сразу объясни.
Долго ли еще песок речей толочь?
Я любой калым тебе отдам за дочь.
Сговор совершим — и все сомненья прочь.
Голову себе напрасно не морочь!
Если ты в беде, друзья придут пом очь;
Преданнейший друг для всех влюбленных — ночь…
Байвуча, что скажешь на мои слова?
Дочь твоя Барчин — я вижу какова:
Лучших для себя я б не желала снох,
Но и Караджан мой тоже ведь не плох.
Он, коль хочешь знать, из-за Барчин засох, —
Да услышит бог его влюбленный вздох!..
За Караджанбека выдай свою дочь,
И да будет радость им из ночи в ночь!