Народные сказки - Жемчужное ожерелье [Узбекские народные сказки]

В давние времена жил да был один падишах. Было у него шесть жен, и у самой старшей родились два сына. Одного назвали Ахмаджаном, а второго Лукманджаном.

Младшая жена падишаха была женщина властолюбивая и алчная. И с утра до ночи думала о том, кому же перейдет власть и кому достанется богатство старого падишаха.

— Если шах умрет, — думала она, — трон захватят его сыновья. Пора мне позаботиться и о себе.

Как-то сказала она падишаху: «О, владыка мира, вчера твой старший сын схватил меня за руку. „Почему ты это делаешь?“ — спросила я, — а он: „Отец ведь старик“, — отвечает. — „Мать я тебе или любовница?“ — рассердилась я».

Взбешенный падишах призвал палача:

— Отведи обоих моих сыновей в пустыню и убей их там, — приказал он. — А одежду обмакни в их кровь.

Ничего не подозревающих юношей повел палач в пустыню. Шли они шли, долго шли и пришли в безводное место, где кружились лишь стаи воронов. И спросил палач: «Знаете ли вы, зачем я привел вас сюда?» — «Нет», — ответили сыновья падишаха. — «Ваш отец приговорил вас к смерти, — продолжал палач, — и я выполню его волю. А вашу одежду пропитаю вашей же кровью и отнесу ему». Удивились сыновья. «Дедушка, — сказали они, — мы ведь еще совсем молоды, еще не успели пожить на земле. И зла никому не причинили. Почему же наш отец хочет лишить нас жизни?»

— Повеление падишаха священно, — сказал палач.

— Послушайте, дедушка, — начал Лукманджан, — раз отцу нужна наша кровь, давайте убьем хоть вот этого сайгака и пропитаем его кровью нашу одежду. Отнесите ее падишаху. А мы никогда не вернемся домой, даже не заглянем в родные края.

Долго думал палач: «Столько мне на своем веку приходилось обезглавливать людей. Сохраню-ка две эти молодые жизни». Убил он сайгака, пропитал его кровью одежду царевичей и отпустил их. «Оставьте нам ружье», — попросили царевичи. Палачу стало жаль их, и он оставил им свое ружье. А одежду, пропитанную кровью, палач отнес падишаху.

Теперь послушайте наш рассказ о царевичах. Шли они по бескрайним пустыням и добрались до тутового дерева. А так как они устали, то легли отдохнуть и уснули под деревом. Это единственное во всей пустыне дерево считалось жилищем птиц. Сон у Ахмаджана был чуток. Когда на дерево опустились две птицы, он проснулся. А Ахмаджан хорошо понимал птичий язык. Он прислушался.

— Послушай, друг, — сказала одна птица, — если человек, который лежит тут под деревом, убьет меня и съест мое мясо, быть ему падишахом.

— А тот, кто съест мое мясо, — подхватила другая птица, — быть тому визирем.

Тогда Ахмаджан убил обеих птиц, сварил их и съел одну. Потом решил разбудить Лукманджана. Будит, будит, а Лукманджан даже не шевелится. Так и не отозвался Лукманджан. «Неужели мой брат умер?» — ужаснулся Ахмаджан и пошел искать снадобье, надеясь оживить брата. А Лукманджан-то не умер, у него сделался «регизак» — болезнь, когда вся кровь в венах застывает.

Когда Ахмаджан добрался до ближайшего города, совсем стемнело. Измученный долгой дорогой, Ахмаджан уснул под забором городской мечети. Проснувшись на рассвете, он увидел пастуха, гнавшего стадо на пастбище. Пастуху пришелся по душе молодой пришелец, и он усыновил юношу. Одел-обул его и начал брать с собою пасти стадо.

Внезапно умер здешний падишах. Три дня правители города выпускали птицу, но ни на чью голову птица не опускалась. Снова выпустили птицу на четвертый день. Птица вылетела из города и умчалась в степь. Скакали есаулы на быстрых конях следом за птицей. Видят, опустилась птица на голову какого-то незнакомого пастуха. «Совсем ума решилась птица», — подумали есаулы, но, не смея нарушать приказ старейшин, взяли юношу, привезли в город и там сделали его падишахом.

Теперь послушаем про Лукманджана. Долго лежал он под деревом, а когда пришел в себя, начал искать брата. Его мучил голод. В поисках пищи отправился он в путь. Наконец добрел до городской мечети и уснул на том же самом месте, где уснул его брат. Утром мимо него проходил пастух.

— Что ты здесь делаешь, сынок? — спросил пастух.

— Ищу кусок хлеба, — ответил юноша.

«До чего же похож на того юношу, которого я усыновил, — подумал пастух, — то же обличье, но тот был вроде покрепче».

— Эй, юноша, хочешь быть моим сыном? Будешь помогать мне пасти стадо.

Лукманджан согласился. Старик сытно накормил его, одел-обул и взял с собою в степь.