Узбекские народные сказки

В давние времена жила бедная вдова. Была она уже преклонных лет, а три сына ее — Ярмат, Шарип и Алдар — только подросли и еще никакому ремеслу не обучились.

Трудно приходилось старушке. Порой дома даже и куска хлеба нельзя было найти, хотя она от восхода и до захода солнца пряла пряжу и продавала ее в базарные дни ткачам.

Стала плохо видеть вдова, не могла больше прясть. Позвала тогда она старшего сына Ярмата и сказала:

— Сын мой, я слепну, а ты уже почти взрослый. Теперь твой черед кормить семью. Иди-ка поработай.

Отвела старушка на следующее утро своего сына к богатею Саттарбаю и упросила его, чтобы он взял Ярмата в услужение.

Попрощалась вдова, поклонилась пониже и пошла себе домой, опираясь на свой старушечий посох.

— Ну, черная кость, — заговорил бай, — посмотрим, что ты можешь и чего не можешь.

Дал он Ярмату большое сито, в чем муку просеивают, и приказал:

— Сходи наноси из реки воды.

Побежал Ярмат на реку, зачерпнул ситом воды, а она, конечно, в сите не держится. Черпал, черпал, так воды и не зачерпнул и пришел домой ни с чем.

— Где вода? — закричал бай.

— Разве тем, что вы мне дали, воду зачерпнешь? — сказал Ярмат.

— Ты что, еще спорить со мной, черная кость, смеешь? — разозлился бай, схватил палку и прогнал Ярмата.

Поплакала старушка, но что поделаешь — с господами разве поспоришь, и решила отдать среднего сына, Шарипа, баю в услужение.

Только пришел он к баю, Саттарбай приказывает Шарипу:

— Принеси сейчас же воды! — и дал вместо ведра сито, как раньше Ярмату.

Только Шарип не пошел на реку, а сказал баю:

— Ты что, надо мной издеваешься? Какой глупец воду в сите носит?

Рассвирепел Саттарбай:

— Ах, вот как, черная кость, ты еще спорить! — ударил палкой Шарипа и прогнал. Заплакала старушка вдова, слезами залилась. Но тут вдруг заговорил младший сын вдовы, Алдар:

— Отпусти меня, мать, к Саттарбаю. Надо же нам с ним рассчитаться за все его милости, что оказал он нашей семье.

— Иди, — сказала старушка, — может, ты, Алдар, удачливее своих братьев будешь.

Пришел он к баю, а Саттарбай первым же делом приказал Алдару:

— А ну, пошевеливайся, черная кость, притащи сейчас же воды, да поживей!

Сунул бай Алдару в руки сито и вытолкал взашей из дому.

Алдар спорить не стал. Завернул по пути на базар, попросил у жестянщика таз, положил в него сито-так и принес Саттарбаю воды.

— Эге, — сказал бай, — да из тебя, черная кость, человек выйдет!

Стал работать Алдар в доме Саттарбая: двор прибирать, скотину кормить, землю пахать, поля поливать, да еще по ночам дом караулить. Не знал Алдар отдыха ни днем, ни ночью. А Саттарбай только ходит да покрикивает: Эй, черная кость, опять лодырничаешь!

Вот раз собрался Саттарбай с женой, с чадами в гости. Оставил он Алдара дома и строго наказал:

— Эй, черная кость, сторожи дом! Да смотри, чтобы все было в порядке: двор прибери, подмети, чтобы блестел, скаковой конь чтобы из кормушки голову не поднимал, ворота чтобы наглухо были заперты, в комнате для гостей чтобы пылинки не осталось.

— Ладно, — сказал Алдар, — все сделаю, как приказываете, будьте спокойны.

Вернулся бай с семейством из гостей домой, хотел открыть ворота — не тут-то было. Стучался бай, стучался, Алдар выглянул из-за забора и смотрит.

— Эй, черная кость, — крикнул бай, — почему ворота не открываешь? Не видишь, кто приехал?

— Как не видать, — отвечает Алдар. — Да только ворота теперь не открыть.

— Что ты болтаешь, дурак? Почему нельзя ворота открыть?

— Да вы же приказали их наглухо закрыть, чтобы никто не прошел. Вот я позади ворот новую стенку из кирпича и сложил.

Никуда не денешься, пришлось баю смолчать. Перелез Саттарбай через забор и ахнул: земля вся была полита льняным маслом! Сколько было у бая в кладовой масла, все до последней капли Алдар вылил во двор.

— Вай, какой убыток! — закричал бай. — Только сумасшедший мог погубить столько добра.

— Я исполнил ваше поручение, господин. Вы же приказали мне, чтобы двор блестел. Вот он и блестит.

Ничего не поделаешь, пришлось баю смолчать.

Вдруг видит он, что его любимый скаковой конь мордой привязан к кормушке. Взвыл Саттарбай от ярости:

— Что ты наделал?

— Господин, вы же приказали, чтобы конь не поднимал головы от кормушки.

Никуда не денешься, пришлось снова баю промолчать.

Зашел он в комнату для гостей и от огорчения чуть не лишился разума: оказывается, Алдар, чтобы не осталось на стенках ни пылинки, сорвал всю дорогую алебастровую штукатурку с тонкой резьбой.