Сборник - Русские солдатские сказки

Пётр усмехнулся и спрашивает:

– Ну ладно, звёзды ты сосчитал правильно. А вот скажи: велика ли земная глубина?

– Земная глубина крепко велика.

– А как ты узнал?

– Да вот мой батюшка ушёл в землю – скоро будет тому тридцать лет – и до сей поры назад не воротился – значит, крепко велика земная глубина.

Пётр опять усмехнулся:

– Ну, а теперь скажи, о чём я думаю? Что у меня, у царя, на уме?

– Ты, государь, сейчас думаешь: «Молодец этот игумен! Как он ловко сумел на все мои загадки ответ дать!»

Расхохотался Пётр, подмигнул:

– Твоя правда! Молодец ты, игумен, на всё сумел ответить!

А отставной солдат на это:

– Вот тут-то ты и дал маху, государь.

Удивился Пётр:

– Как так? О какой промашке ты говоришь?

– А вот как: принял ты меня, отставного солдата, за игумена.

Посуровел Пётр лицом, стал расспрашивать и узнал, кто ему ответ держал. Солдат всю правду рассказал. Пётр ухватился за бока, долго смеялся – он смешливый был – и тут же велел солдата наградить, а монахов вместе с игуменом приказал на тяжёлые работы послать.

Вздумалось как-то царю Петру нагрянуть в гости к одному из своих генералов. А тот прознал об этом – и поднялась у него во дворце суматоха. Ещё бы! Не кто-нибудь – сам царь-государь приедет! Как получше принять, какими яствами потчевать, чем удивить-потешить, да так, чтобы всех прочих превзойти?

Ну, по части угощения генералу волноваться было нечего. Повара у него самые отборные, иноземные, на выдумку гораздые. А как же иначе – его превосходительство сам покушать любил, а пуще того – перед другими генералами да князьями-дворянами похвастаться: вот, дескать, я каков – чего не пожелаю – хоть из-за моря для меня достанут!

Вот-вот царь должен приехать, а тут повар – самый главный и самый толстый – из кухни к генералу явился.

– Так и так, ваше превосходительство, не управляются мои повара. Едва-едва готовить успевают, а дрова колоть, печи топить да котлы ворочать – некому!

– Ну-ка, пригнать сюда сей же час мужиков! – командует генерал. – Да следить, чтоб ни единой крохи от царских блюд не съели, а то знаю я их, дармоедов!

Кинулись слуги в село, собрали мужиков покрепче. А заодно прихватили отставного солдата. Четверть века отслужил он царю-батюшке и как уходил служить пустым, так и обратно возвернулся – ни кола, ни двора. Однако унывать не привык, потому как разум имел вострый и на всякую выдумку догадливый.

Хоть царя только к вечеру ждали, но мужичков-то пригнали с самого ранья, так что дома они даже куска перехватить не успели. И уж на что крестьяне голодовать привыкли, а всё же к полудню и у них в животах заурчало.

Думали, с генеральской кухни хоть чем поживиться, да не тут-то было: слуги в сорок глаз глядят.

– А ну, шевелись, не стой, не зевай! Да не вздумай чего в рот тащить – не для ваших мужицких утроб деликатесы стряпают!

Отчаялись крестьяне.

– Выручай, служивый, – говорят солдату. – От этих жадюг крохи дармовой не допросишься, хоть с голоду перед ними околевай. Изобрети чего-нибудь, чтоб хоть какая малость съестного нашему брату перепала!

– Сама еда только в сказках в рот скачет! – ухмыляется солдат. – Но и клянчить нам не пристало. Ничего, повременим малость, а там всех от пуза накормлю!

Вот и вечер. С минуты на минуту царя ждут. Готовых яств на кухне – гора горой, а что не готово – допекается-дожаривается.

Генерал самолично на кухню спустился, вдоль жаровней прошёлся, под все крышки заглянул.

– Глядите у меня, черти! – и кулак под нос поварам тычет. – Мне дела нет, что еды много – вы думайте, чем царя удивить. А не надумаете – я с вас со всех то самое поснимаю, на что колпаки надевают!