Эдуард Успенский - Невероятные истории про любимых питомцев (сборник)

– А мы там уже были, – говорит Оля. – Только эта клетка ювелирная. В ней раньше канарейка ненастоящая жила. Её ключиком заводили.

– Вот канарейку и приносите.

– А что с петушком делать?

Ювелирный мастер задумался, потом говорит:

– Видите, у входа дедушка дежурный сидит. Идите к нему. Это старый очень хороший мастер. Если он не поможет, никто вам помочь не сможет.

Пошли к дедушке. Старый дедушка у входа сказал:

– Жалко курицу.

– Это не курица, – ответила Оля. – Это петух.

– Всё равно жалко.

– А вы нам его достаньте, – просит Олина бабушка. – Только клетку не ломайте. В ней механическая птичка жила.

Дедушка у входа говорит:

– Видел я таких птичек. Их из Китая привозили. А этого петуха откуда привезли?

– Из инкубатора.

– Значит, детдомовский, – говорит дедушка. – Как и я. Ладно, попытаюсь его выручить. Только у меня здесь инструментов нет. Я его домой возьму. Завтра приходите.

И тогда Оля придумала:

– Дедушка ювелир, а вы где живёте?

– Совсем рядом, в соседнем доме.

– А давай, дедушка, мы с тобой сходим и петуха достанем. А бабушка здесь подежурит.

– А что? – согласился дедушка-охранник. – Вот, бабушка, держите пистолет, дубинку и свисток.

Видно было, что охрана ювелирная дежурному дедушке не очень в радость.

Бабушка отвечает:

– Нет уж. Пистолет и дубинку заберите. Мне и одного свистка хватит для охраны. Я ещё в старом времени живу.

И пошли Оля с дедушкой к дедушке. Дедушка дверь на втором этаже ключом открыл и сразу к инструментам бросился. Он проволоку в клетке в двух местах перекусил и петушка вытащил.

Потом он проволочки снова спаял оловом и золотой краской покрасил. Клетка получилась без изъяна.

Остаток золотой краски дедушка на петушка истратил. Он об него кисточку вытирал, потому что ничего чистого вокруг не было. Повсюду пыль одна.

Зато клетка была как новая – сверкающая, и петушок был как новый, тоже сверкающий.

Скоро Олины цыплята выросли, и их отвезли в деревню заниматься делом. А Петушок – Золотой гребешок долго жил у Оли на балконе. И весь дом его знал и любил. Даже сердитый Арсений Леопольдович перестал сердиться и говорил:

– Правильно, что этого петуха не сварили. Он, конечно, противный, но полезный. Из-за него я ни разу на работу не проспал.

И до сих пор на парадном подъезде дома Ольги висит табличка:

В ЭТОМ ДОМЕ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ ЖИЛ И КУКАРЕКАЛ

ПЕТУХ ПО ИМЕНИ ГЕРОЙ.

ПАМЯТЬ О НЁМ ДО СИХ ПОР ЖИВЁТ В НАШИХ СЕРДЦАХ.

Я знал девочку Машу с девяти её лет. И уже с этих лет она мечтала приобрести попугая – белого какаду. Не могучего ара, не разноцветного амазона, не яркого эклектуса, а именно белого какаду.

В каком бы зоопарке она ни была, в каком бы зоосаду ни оказалась, она сразу отыскивала попугаев и долго их рассматривала.

И вот девочка Маша пошла в школу. Вот девочка Маша окончила школу. Вот девочка Маша поступила в институт. Вернее в «Одеську нацiональну музичну академiю». Вот девочка Маша окончила «Одеську нацiональну музичну академiю». Но с мыслью о какаду так и не рассталась.

У девочки (девушки) Маши (теперь Марии) была удивительная память – она помнила всю музыку наизусть. И не только музыку – любые даты и цифры, любые географические названия, любые расстояния.

Иногда друзья проверяли её: «На склад завезли металлический пруток двести штук, длиной пять метров, диаметром четыре сантиментра; чугунный швеллер длиной три метра при толщине металла тридцать миллиметров и катаный стальной миллиметровый лист четыре квадратных метра. Какой объём на складе займет вся это продукция?».

И Маша отвечала:

– В общей сложности половину кубического метра. Если металл расплавить. А если укладывать по сортам, то будет несколько отдельных объёмов.

И, как ни странно, в конце концов, Маша нашла себе работу не на концертной эстраде, не в музыкальной школе, а в специальной пароходно-доставительной конторе. Такие конторы называются экспедиторскими или фрахтовальными.