Кай Умански - Ведьма Пачкуля и непутевый театр

— Ну конечно! Вот тебе и танец! Погоди, только помечу себе, что надо договориться с «Непутевыми ребятами». Так, давай дальше! Что они говорят?

Хьюго выпрыгнул из чашки, взмахнул воображаемыми юбками, похлопал ресницами и продекламировал:

— Танцевать! Играть! Фантастика! — восхитилась Пачкуля. — Валяй дальше. Что говорит Чесотка?

Без малейшей запинки Хьюго произнес:

— Поразительно! Чудесно! Как ты это делаешь?

— Не снать, — сказал Хьюго и скромно пожал плечами. — Как-то само получаться.

— С ума сойти! — ликовала Пачкуля, раскачиваясь взад-вперед. — Вот это талант! А я и не знала. Как же мне повезло!

Тут раздался стук в дверь.

— Аууу! Пачкуля! Это я! — позвал голос.

— Нечисть всемогущая! Это Шельма. А у нас только самая завязка пошла. Иди пока приляг, Хьюго, гений ты мой. Дай мозгам отдых. Продолжим, как только я от нее избавлюсь.

Она поспешила открыть дверь.

— Да? В чем дело, Шельма? Я ужасно занята. Пишу пьесу, если ты вдруг забыла.

— Неужели? — сказала Шельма, с любопытством обозревая горы скомканной бумаги. — Я тебя не задержу. Там такой холод. Может быть…? — Она с надеждой покосилась на чайник.

— Нет, — сказала Пачкуля. — Исключено.

— Ну ладно. Тогда я, пожалуй, пойду. Не хочу мешать творческому процессу. Как он вообще, э-э, идет?

— Да, да, вовсю, — подтвердила Пачкуля. — Кипит, как зелье в котле. Стихи из меня так и хлещут. Думаю, закончу в два счета.

— Надо же, — потрясенно выдохнула Шельма. — Я и не знала, Пачкуля, что ты писатель. Вот так дружишь с кем-нибудь сто лет и даже не догадываешься о его скрытых талантах.

— Поразительно, правда? — сказала Пачкуля, хихикнув.

— Кх-кхм! — За ее спиной отчетливо послышался предостерегающий хомячий кашель.

— А до роли, м-м, Дика Уиттингтона ты пока не добралась? — как бы невзначай поинтересовалась Шельма. — Не то чтобы я прям сгорала от любопытства, ха-ха, просто интересно, много ли у меня текста.

— До тебя пока дело не дошло. Наберись терпения. Сначала мне надо кучу всего другого впихнуть. В спектакле все будут на равных, Шельма. Никаких примадонн.

— Да, разумеется. Я все понимаю, — кротко сказала Шельма. — Ну, тогда не буду тебе мешать?

Она повернулась и почтительно, на цыпочках пошла к двери. Потом остановилась.

— Э-э, еще один вопрос. Мне ведь не придется никого целовать ?

Пачкуля посмотрела на Хьюго; тот пожал плечами.

— Пока не знаю, — уклончиво ответила Пачкуля. — Еще не решила. Если сюжет того потребует — придется. Закон шоу-бизнеса.

— Никого из Мымриной шайки я целовать не буду, — твердо заявила Шельма. — Хоть я и «главный мальчик». У меня есть гордость. Если надо целовать принцесс, ищи Прекрасного принца.

— Прошу прощения, — строго прервала ее Пачкуля. — Кто из нас пишет пьесу?

— Разумеется, ты, Пачкуля.

— Именно. Я. Ну, Хьюго еще немножко помогает. Не надо мне указывать, как писать мою пьесу. И потом, у нас все равно нет Прекрасного принца. Никто не захотел его играть.

— Всегда можно привлечь кого-то со стороны. У меня есть подходящая кандидатура на примете.

— Кто? — спросила Пачкуля.

Шельма ответила.

— Не смеши меня, — сказала Пачкуля.

— И не думала. У тебя есть предложение получше?

Увы. С принцами в Непутевом лесу было туго.

— Тогда решено, — обрадовалась Шельма. — После обеда пойдем сообщим ему хорошие новости.

— Ладно, — неохотно согласилась Пачкуля и добавила: — А теперь, если не возражаешь, Шельма, мне надо работать. Вдохновение накатывает.

И захлопнула дверь.

— Без Прекрасного принца нельзя, так и знай, — донесся приглушенный голос Шельмы. — Традиция есть традиция.

— Она прафа, госпоша, — сказал Хьюго. — Нелься. Традиция.

— Хмм. Ладно, впихнем его в финал, перед счастливым концом. Так, Хьюго, давай настраивай мозги. Понеслась!

Шельмин племянник, известный под громким именем Рональд Великолепный (пусть и только самому себе), обретался в мансарде в клубе Волшебников. По правде сказать, это была не совсем мансарда. Скорее, чуланчик под крышей.

Комнаты в клубе распределялись по освященной веками бородатой системе. Волшебнику с самой длинной бородой доставалась большая, шикарная комната с приличным ковром и растением в горшке. Волшебнику с бородой покороче — вторая по шикарности комната (ковер поменьше, растение пожухлее) — и так далее. Рональду, не отрастившему вообще никакой бороды, отвели мансарду без ковра и без растения, обставленную мебелью, от которой все остальные отказались. Стула среди таковой, увы, не было. Почти все время, за редкими исключениями, Рональд либо стоял, либо лежал.