Эльдар Ахадов - Сказки. Том 3

Как–то раз душа заблудилась. С ней это случалось и раньше. Но в тот раз — уж точно: окончательно. Одинокая душа, заблудшая, стоит между трёх сосен и плачет. Жалеет себя. Если бы одна сосна была или хотя бы две, то она, может, и выпуталась как–нибудь. Но три! Это уже — лес, тайга, глухомань…

Чу! Вдалеке послышался топот. Время скачет мимо леса — само не своё. Потерянное какое–то. Проскачет чуток, остановится и озирается, своих ищет.

— Эй! — рванулась душа, — э–ге–гей! Помогите! Спасите!

Перепугалось время. Как шарахнется подальше от леса в чисто поле. Только его и видели.

А душа — как рванулась, так и стоит нараспашку. Холодно на ветру. Мёрзнет. Оглянулась, а лес–то кончился. Все три сосны — позади. В чистом поле хорошо видать: нигде ни единой дороги, всё снегом замело.

Поглядела душа в небо, а там ворон чёрный кружит. «Видать, судьба», — решила она, заблудшая, и закрыла глаза. Подхватило её что–то и понесло через поля чистые, через моря бурные, через горы высокие…

Слышит она: птички поют, цветами нежными пахнет… И так ей стало хорошо, что она нечаянно заснула. Просыпается — в хоромах белокаменных. Вокруг неё бояре в халатах белых хлопочут, в себя её, заблудшую, возвращают.

И вот вернулась душа в себя, лежит в белоснежной постели, как царица, обеда дожидается, гадает: что принесут? Кашу–размазню или овсяную? А компот из сухофруктов — будет ли?

Тут в палату боярин заходит — дородный, при бородке, при очках: красавец писаный. Душа сразу в него влюбилась. Надо же доброй душе любить хоть кого–то? И вот спрашивает она его:

— Не ты ли судьба моя? Не ты ль спасла меня, заблудшую: из беды вызволила, в когтях молодецких сюда доставила? Как же мне тебя не любить теперь? Давай, поженимся!

Задумался боярин, бровки свои чёрные, густые насупил, а потом вдруг просиял лицом и молвит душе спасённой голосом медовым, душеспасительным:

— Не судьба я тебе, душенька. Не судьба.

— А кто?

— Я — ангел–хранитель твой. Я тебя, душу заблудшую, спасаю. В себя тебя возвращаю. И признаюсь открыто: не одна ты у меня. Много вас.

— Так что же мне делать теперь? Кого любить прикажешь, боярин, как не спасителя своего?

— А люби ты людей, и не только добрых, но и потерянных временем, душами заблудшими покинутых. Помогай им. С душами–то которые, тех любить легко. А ты — и тех, и этих люби, не сдавайся. Помоги им и тогда, когда станут кричать на тебя, от помощи отказываться, смеяться над тобой… Не бросай их. Я тебе помог, а ты им помоги.

И ушёл боярин. А душа осталась в палате — очарованная, влюблённая, готовая ради людей — на всё.

Летели две мысли по широкому синему небу. Крылья могучие, размах богатырский. Своих догоняли. Те — далеко уже на горизонте, еле видно. А эти две задержались больше положенного в буйной головушке доброго молодца. И так он ею мотал, и этак тряс, а они всё воркуют, всё не налюбуются друг дружкой.

Разбежался добрый молодец и — головой об стену. Тогда только вылетели они, заторопились. Лежит добрый молодец на земле, видит, как мысли его по небу летят, ничего не понимает. Улыбается. Счастливый. А у тех одна цель — своих догнать. И вроде догоняют. Почти. А потом опять отстают..

Вдруг видят они: отбилась одна мысль от стаи клином летящей. Отстала, опустилась на землю и стоит нараскоряку, смеётся. Стала парочка кружить над ней, в компанию свою зазывать. А та в ответ ещё пуще хохочет. Глупая какая–то, — решили мысли и переглянулись.

— Нет, не глупая я! — возмутилась мысль нараскоряку, — я просто добрая беспредельно. Вы почто добра молодца одного оставили, совсем без нас? Он же пропадёт! В общем, вы как хотите, а я к нему возвращаюсь. А то оставили его в чистом поле под стеной аки младенца грудного! Он же лежит там и ничегошеньки не понимает, и подсказать некому. Нас–то рядом нет никого.

Застыдились мысли самих себя. Полетели обратно втроём. Смотрит добрый молодец на синее небо, ресницами длинными хлопает, видит: мысли к нему возвращаются, да не две, а целых три уже! С прибытком! Когда успели?

Начали мысли над молодцем кружить, словил он их шапкой–ушанкой, надел её набекрень по–молодецки на буйну голову, поправил и с мыслями набекрень так и отправился восвояси свои искать.

Нашел, наверное, потому что назад уже не возвращался. Видно мысли с головой окончательно сдружились. Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец!