Юрий Журавлев - Поросенок в одном ботинке

В одном очень большом хозяйстве, на скотном дворе, ночью родились поросята. Целых десять штук. Девять совершенно одинаковые, а вот самый последний, появившийся как раз в тот момент, когда петух прокричал в третий раз за эту ночь, несколько отличался от остальных. Был он какой-то щуплый и совсем невзрачный, с большой чёрной отметиной на левом ухе.

– Смотри, какой потешный! – сказала хозяйка, беря в руку и разглядывая его слабое тельце при свете керосиновой лампы. – Жаль, только, что не жилец… ну, да ладно, сосков всем хватит! Посмотрим, может, ещё и выживет этот смешной…

Заботливая рука хозяйки положила его к свободному соску, и поросёнок живо схватил его.

Увидевших свет поросят скоро переселили к остальному семейству, и они, похрюкивая за отдельной загородкой, росли, быстро набирая вес. Все, кроме одного. Этот маленький поросёнок очень медленно рос и совсем не догадывался, что это совсем плохо – не расти. Нельзя сказать, что он совсем не кушал вкусную похлёбку, которую готовила хозяйка. Нет, он кушал, но, вот только, совсем немного, по чуть-чуть. Большую часть времени он сидел в стороне от копошащихся в корыте сестёр и братьев, и сосредоточенно смотрел в тёмный угол. Со стороны казалось, что он о чём-то думает.

– Эй, мыслитель! – как-то раз сказал ему из-за соседней загородки подсвинок средних размеров. – Ты чего не ешь? Может, тебе эта еда не нравится? Или ты заболел?

– Спасибо, я не хочу, – ответил поросёнок, – Я здоров и просто уже наелся…

– Счастливый, а я вот, сколько себя помню, всё время голодный… – сказал подсвинок и грустно посмотрел в своё опустевшее корыто.

– Мы тоже есть хотим, дайте нам добавки! – захрюкали старшие поросята, – Когда нам ещё принесут?

Услышав шаги хозяйки, которая в больших вёдрах разносила ароматную похлёбку, поросята перешли на громкий визг и начали протискиваться к длинному корыту, отталкивая друг друга. Каждый из них старался первыми занять самое удобное место. Вытягивая вверх свои пятачки, они не отрывали глаз от ведра, из которого вот-вот должна была появиться такая вкусная еда.

– Тише, тише вы! – успокаивала хозяйка начавших забираться в корыто поросят, – Всем хватит, не толкайтесь, бесенята…

Но поросята совсем не слушали свою хозяйку, ведь, кроме собственного визга, им вряд ли удалось ещё что-нибудь услышать. И лишь когда похлёбка оказалась у них в корыте, они, живо набросившись на неё, сменили свой визг на громкое чавканье.

– А ты чего уселся в стороне? – обратилась хозяйка к разглядывающему тёмный угол поросёнку, – Иди, поешь, а то никогда не вырастишь.

Она, нагнувшись над загородкой, почесала у него за ухом и потом ласково подтолкнула в сторону корыта, – как раз, туда, где было свободное местечко.

Картофельная похлёбка, замешанная на молоке, приправленная ржаной мукой и сочными листьями свежей травы, быстро исчезала из корыта, наполняя животики проголодавшихся поросят. Они толкались и дружно чавкали, подрагивая розовыми ушами и кончиками хвостов-завитушек.

Только чёрное пятно на левом ухе худенького поросёнка застыло над корытом: «Вот, снова еда…» Втянув пятачком запах поднимавшийся из корыта, он принялся неторопливо есть, вылавливая из общей гущи кусочки поаппетитнее, но вскоре его оттолкнули от корыта, и он, присев на соломенную подстилку, не стал возвращаться обратно:

– Ну, вот, спасибо, я уже и поел…

– Как можно так быстро поесть? – поднимая свой пятачок над корытом, тоненько взвизгнула симпатичная свинка, – Я бы эту еду всегда ела и ела бы, не останавливаясь!

– Да, – поддержал её выпрыгнувший из похлёбки пятачок соседа, – и я тоже.

– А для чего нам всё время нужно есть? – глядя в свой тёмный угол, спросил поросёнок.

– Ха! Какой глупый вопрос! – раздался чей-то сытый голос из-за загородки, – Это нужно для того, чтобы мы все стали больше…

– А для чего мне нужно стать больше? – поросёнок подошёл к самому краю загородки, откуда доносился голос довольного своей жизнью уже немолодого кабана.

– Это нужно, чтобы колбасник был доволен.

При упоминании про таинственного и страшного колбасника, которым с самого рождения пугают всех маленьких поросят, за загородками внезапно воцарилась тишина.

– А кто такой этот колбасник, и почему он должен быть всегда довольным? – спросил поросёнок у перегородки, за которой находился обладатель сытого голоса.