Юрий Журавлев - Возвращение в кленовый лес

Автор достоверно не берётся утверждать, когда и где произошла эта история. Возможно, всё это и было в самых далёких таёжных местах, куда до сих пор ещё не ступала нога человека, но, скорее всего, всё это случилось где-то здесь, неподалёку, там, где по чистому полю вдаль бежит речка, а за высоким лесом уже не видно города, что тянется по соседству.

Как и большинство рек, берущих свой исток с едва приметных ручейков в далёких луговых травах, или тонкой нитью спадающих с высоты заоблачных гор, эта история начиналась в совершенно другом и привычном для неё месте, – старом деревенском доме. Но с той поры утекло много воды, и наши маленькие герои, так мечтавшие скорее повзрослеть, каждый день с такой силой торопили своё время, что не успели оглянуться, как в один миг стали совсем взрослыми.

Забытые, скучали в тесноте полки любимые раньше книжки. Они никак не могли понять, почему их давно уже никто не берёт в свои руки, не перелистывает страниц. Один только старый кот, забравшись на книжную полку, тихо дремал там, обнимая их своими лапами.

Всегда, прежде чем забраться на эту полку, кот очень тщательно вылизывал свою шерсть, как будто бы от этого в мире, пропусти он хотя бы одну шерстинку, могло хоть что-то измениться. Закончив приводить себя в порядок, кот неподвижно замирал на несколько секунд, и стороннему человеку даже могло показаться, что это совсем и не кот вовсе, а зверь особенный и посвящённый в некую тайну, только одному ему известную и понятную. Но, ведь, это только могло показаться, да и то, человеку постороннему, все же свои обитатели этой городской квартиры, а дело начиналось именно в ней, давно привыкли к иногда странному поведению своего питомца и уже давно совсем не обращали на него никакого внимания.

Старый кот, которому по человеческим меркам было очень-очень много лет, а также и зим, вместе с ними прожитых, в общем, возраст у этого кота был, как бы это сказать помягче… ну, очень почтенный. Этот самый кот, вместе со всем своим видом, с таким трудом забирался на книжную полку, что порой его туда хотелось подсадить.

Так вот, пребывая на этой самой книжной полке, кот иногда менялся на глазах. Стоило ему заснуть покрепче, как от его важного вида тут же не оставалось и малейшего следа. Во сне кот что-то осторожно перебирал кончиками лап и растягивался в широкой и сладкой улыбке. Потом его, как будто бы что-то подбрасывало кверху, сон быстро испарялся и, внезапно помолодевший, кот мог сколько угодно долго носиться по всей комнате, совершенно не чувствуя под собой, таких ещё совсем недавно слабых, лап.

– Смотрите, наш кот опять с ума сошёл! – восклицали домочадцы и выговаривали ему: – Тишка, ты чего носишься, как угорелый, или во сне что плохое увидел?

Кот, словно налетев с разбегу на невидимую стену, останавливался, как вкопанный, молча выслушивал это обращение, улыбка его быстро пропадала в пушистых усах, и к нему снова возвращался весь его надменный вид, он разворачивался и, обиженно поджав губы, медленно удалялся на кухню.

Так всё и было в тот уютный, тихий вечер. Никто даже и не думал тогда что-то выговаривать коту, а уж обижать-то его и подавно никто не хотел, во всяком случае, нарочно, – уж точно никто. Конечно, никто не мог и предположить, что из-за какой-то обыкновенной старой книги, всего в несколько страничек, и давно сломавшихся часов, может получиться такая история.

Стрелки на старинных часах в гостиной который год подряд показывали одно и то же время, наверно, потому что ни одному мастеру так и не удалось запустить их, давно остановившийся, механизм. Строптивый маятник часов почему-то наотрез отказывался раскачиваться и стоял на одном месте, словно вкопанный, а все зубчатые колёсики, сколько мастера не подталкивали их вперёд, под действием невидимой пружины, тут же отрабатывали свой ход обратно и замирали на том самом месте, с которого их всё время безуспешно пытались столкнуть. Следовало бы давно избавиться от такой бесполезной вещи, но всем эти часы были почему-то особенно дороги, да и к тому же, они имели добротный резной корпус из благородного дерева, – поэтому их решили оставить, в память о былом времени, просто так, в качестве красивой и не совсем обычной вещи.

Итак, ровно за три минуты до того времени, которое показывали застывшие стрелки на старых часах, указательный палец сестры прикоснулся к тоненькому корешку той самой книжки, в страницы которой много лет назад был вложен обыкновенный цветок полевого колокольчика.