Народные сказки: Японские сказки

«Вот это забавно!» — подумал дурачок и стал ждать следующего дня.

На другой день попал он на пожар. Там суматоха, люди воду носят, огонь заливают. «Вот сейчас самое время так закричать, как мать учила», — думает дурачок. Залез он на высокое дерево и орет во всю глотку:

— Бодай! Бодай! А ну, еще раз поддай!

Рассердились люди: дом в огне, а тут еще дурак над ними смеется. Побили его и прогнали прочь.

Идет он домой и ревет.

— Опять ты вернулся со следами? — удивилась мать. — Что ты сегодня натворил?

Рассказал ей сын все как было.

— Дурень ты, дурень! За дело тебе попало. На пожаре надо воду носить да голосить: «Ай-ай, вот беда! Ой-ой, вот беда!»

На другой день случился в деревне храмовый праздник. Несут торжественно по улице микоси [49] Микоси — паланкин или повозка со священной реликвией. , кругом народ толпится. Подумал дурачок: «Сейчас самое время сделать так, как мать учила».

Вылил он на микоси ведро воды, испортил все нарядные украшения, а сам орет:

— Ай-ай, вот беда! Ой-ой, вот беда!

Тут уж вздули дурачка всем народом как следует, и пошел он домой, размазывая слезы. Увидела его мать и только вздохнула:

— Больше не пущу тебя, дурня, со двора. Сиди лучше дома, раз все у тебя невпопад.

перевод В. Марковой

днажды увидел крестьянин знакомого старика. Возится он на другом берегу реки, сажает что-то. Крикнул ему крестьянин через реку:

— Дедушка, что сажаешь?

Помялся старик и говорит:

— Иди сюда, я тебе скажу.

Удивился крестьянин: что за тайна? Любопытно ему стало. Кое-как перебрался он через реку вброд, подошел к старику. Тут старик и шепнул ему на ухо:

— Я в этом году сажаю на своем огороде горох.

— Только и всего? Почему же ты мне сразу не крикнул, когда я на том берегу был?

— Что ты, что ты! Разве можно? Голуби услышат, горох склюют!

перевод Б. Бейко

ыл у одного князя фарфоровый кувшин, которым он очень дорожил. Говорили, что этот редкостный сосуд ему привезли из Китая. В кувшине князь хранил вкусные тянучки амэ. Горлышко у кувшина было узкое, так что туда с трудом пролезало несколько пальцев. Князь время от времени запускал в кувшин руку и лакомился конфетами.

Жил в доме князя старый слуга по прозванию Дзия. Он стал служить князю, когда тот еще был ребенком. Теперь Дзия совсем состарился и поглупел.

Однажды увидел Дзия, как князь достает из кувшина что-то, кладет в рот и жует, причмокивает.

«Наверное, что-нибудь вкусное!» — подумал слуга и, не стесняясь, попросил князя угостить его.

— Да это же пустяк, тянучки! — сказал князь, с неохотой передавая слуге кувшин.

Дзия поблагодарил князя и поспешно сунул руку в горлышко кувшина. Потом он попытался вытащить руку обратно, но не тут-то было! Что случилось с кувшином — неизвестно, только он, казалось, втянул в себя руку и не отпускал.

Бедный слуга, как ни силился, ничего не мог поделать. Казалось, чем больше он тянет руку, тем крепче кувшин ее держит.

Князь испугался, позвал на помощь других слуг.

Слуги схватились за кувшин и начали дергать все разом.

— Ой, больно, больно! — закричал старик.

Но, несмотря на его вопли, слуги продолжали тянуть все сильнее. Наконец кувшин с громким треском разлетелся на части.

— Ах, мой кувшин!.. — побледнев, вскрикнул князь.

— Хе-хе, зато руку спасли! — сказал старик.

Все посмотрели: в руке у него было крепко зажато столько тянучек, что, конечно, пролезть сквозь горлышко кувшина рука уже не могла.

перевод Б. Бейко

днажды бродячий торговец шелком остановился на ночь в харчевне.

Жена хозяина харчевни была женщина жадная да завистливая. Увидела она за спиной у торговца увесистый тюк и думает: «Хорошо бы он забыл у нас свою ношу, мы бы тогда поживились!»

Посоветовалась она с мужем. А тот в жадности не уступал жене и к тому же слыл хитрецом. Вот он и говорит:

— Нет лучшего средства, как накормить его беленой. От белены люди сразу глупеют и делаются забывчивыми.

Сказано — сделано. Сбегала хозяйка в поле и нарвала там столько белены, что еле унесла в охапке. Потом она намешала этого зелья во все кушанья, даже рисе беленой сварила, и накормила постояльца. Торговец от всего этого совсем одурел и с раскрасневшимся лицом, тяжело отдуваясь, всю ночь пролежал в постели без сна. А наутро, чуть только забрезжил свет, он торопливо поднялся и ушел из харчевни.