Софья Прокофьева - Сказка о ветре в безветренный день

— О-о-о, какая холодная вода! — ныл стражник. — У меня стучат зубы и дрожат коленки. Ой, вода забралась в башмаки. Я и так вчера чуть не чихнул… Хорошо ещё, что моя жена успела схватить меня за нос… А теперь ей придётся просто водить меня за нос… О-о-о! Скорее на солнышко. На тёплое солнышко… Скорее, скорее…

Стражник, топая башмаками и оставляя за собой мокрые следы, выбежал из подвала.

Матя вздохнула и стала развешивать мокрые колпаки на длинной верёвке, протянутой наискосок через подвал.

Матя взяла в руки маленький колпак с красной кисточкой. На его изнанке было вышито голубыми нитками «принцесса». Матя повесила его на верёвку. Тёплый луч солнца осветил маленький колпак с красной кисточкой.

Потом Матя перевернула золотой таз и села. Сидеть на золотом тазу было холодно. Матя сунула руки под передник и сжалась в комочек.

Время шло, и тёплый луч солнца начал уходить вправо. Матя передвинула вправо маленький колпак.

Так двигала она его вместе с лучом, пока вдруг не почувствовала, что колпак выОн стал сухим и тёплым.

И тут, конечно, случилось то, что и должно было случиться. Матя повертела колпак в руках, а потом взяла да и надела его себе на голову.

«Вот, наверно, у меня в нём дурацкий вид», — подумала Матя и подняла руки, чтобы его снять.

И вдруг она увидела, что у неё нет рук. Да, да, совсем нет рук! Потом она увидела, что у неё больше нет ни полосатой юбки, ни ног, ни деревянных башмаков.

Она стала невидимкой.

Сердце у Мати застучало так громко, что она испугалась, как бы его стук не услышали стражники, сидящие под дверью.

«Я убегу отсюда! — подумала Матя. Она изо всех сил стиснула зубы, чтобы не завизжать от восторга. — Убегу! Убегу! Убегу! Сейчас тихонько открою дверь и удеру… Нет, так нельзя. Стражники сразу это заметят. Они сразу заметят, что кто-то открывает дверь».

Матя с сомнением посмотрела на маленькое квадратное окошко. Окошко было очень маленьким. В него могла пролезть только очень толстая кошка или очень худая собака.

«В последний раз я ела вчера вечером, — с сомнением подумала Матя — Может быть, я и пролезу».

Матя поставила табуретку на перевёрнутый таз, ухватилась за раму и просунула в окошко голову и плечи.

«Как хорошо, что я не поела сосисок у тётушки Пивной Кружки, — подумала она. — Если бы я съела хоть одну сосиску, я бы уже не пролезла…»

Матя протиснулась через окошко и повисла на руках.

Под собой она увидела землю и клок травы с примятым одуванчиком.

Матя разжала руки.

И тут случилось вот что.

Оказывается, под окошком сидели невидимые стражники и сушились на солнышке.

Стражники вскочили, загремев оружием.

— Это ты, Лесной Клоп?

— Нет, это не я! Это, наверное, ты, Подгоревшая Каша!

— Нет, это не я! Как же я могу быть там, когда я здесь?

— Меня ударили по голове чем-то деревянным!

— А на меня упало что-то мягкое и тёплое!

— Ой, я могу чихнуть! Держите меня за нос, братцы! Но Матя была уже далеко. Она бежала со всех ног.

И я думаю, что ты уже сам догадался, куда она бежала.

Матя бежала прямо к Чёрной башне с железными ставнями.

Матя перепрыгивала через клумбы. Пробежала прямо по газону. Потом с досадой обогнула круглый бассейн, на дне которого лежали толстые красные рыбы. Рыбы лежали совершенно неподвижно. Как будто они были не живые, а варёные.

Мате казалось, что она с разгона так прямо и вбежит в Чёрную башню.

Но тут ей пришлось остановиться.

У Чёрной башни не было дверей. Ну ни одной двери. Даже самой маленькой и узкой, через которую можно было бы протиснуться боком или пролезть на животе. Всюду шершавый, старый камень. Нижние камни поросли мхом.

«Какая я дура, — подумала Матя. — Ведь мне говорила тётушка Пивная Кружка, что в Чёрную башню ведёт подземный ход. Прямо из дворца. Значит, мне сначала надо попасть во дворец…»

И она уже гораздо медленней пошла по жёлтой дорожке, ведущей от каменной башни к дворцу.

Дворец стоял огромный и неприступный, весь облепленный балконами, а наверху украшенный башнями с острыми, злыми шпилями.