Елена Ожич - Мой папа - мальчик

— Что там у вас опять за сборище? — закричала вдруг с балкона домком Склочнева. — Хулиганы проклятые, никакого покоя пожилым людям не даёте! Щас в полицию позвоню!!!

— Мы с папой моим! — крикнул я. — Вот он сидит!

— Не вижу никакого папы!!! Одни малолетние бандюки песочницу доламывают! Я её в прошлом году зря, что ли, красила! Пенсионеры делают, а вы только ломаете!!! Тьфу!!!

— Пап, ну скажи ты ей… — начал было я и осёкся.

Пока мы все смотрели на балкон Склочневой, мой папа, взрослый человек, мужчина тридцати восьми лет, кандидат филологических наук, преподаватель кафедры, по месту работы характеристики положительные, некурящий, семьянин, любит окрошку и халву, куда-то подевался. Исчез. А на его месте, с папиной тетрадкой на коленях, сидел мальчик лет десяти-одиннадцати, ну то есть такой же, как мы, совершенно папиным способом протирал папины очки рукавом папиной рубашки и растерянно хлопал круглыми серыми глазами.

— Я что-то не понимаю, — сказал мальчик. — Как-то мне нехорошо… Я, наверное, салатов переел…

— Папа? Папа!!! — закричал я. — Ты что сейчас сделал???

— Я никогда бы не подумал, — сказал ошарашенный мальчик-папа, разглядывая свои руки, — что простая считалка может сработать таким вот образом… Я, конечно, изучал фольклор разных народов мира и находил в нём признаки явно магического толка, но чтобы так…

— Какую, какую считалку ты хотел нам прочитать??? — заорал я, выхватывая у него тетрадку.

— Эне, бене, раба, — сказал папа слабым голосом, — квинтер, финтер, жаба.

— Какая ещё жаба-раба??? Папа!!! — закричал я. — Ты же умный человек! Ты кандидатскую защитил!!! Ты же практически учёный с мировым именем!!! Как такое вообще может быть??? Да никак!!!

— Ох, Мишенька, сынок, я и сам не понимаю… — застонал мальчик.

— Вы замолчите или нет??? — снова завопила со своего балкона Склочнева. — Если вы не уберётесь сию минуту, я вызову полицию, и пусть вас там подержат до тех пор, пока вы прилично вести себя не научитесь!!!

Оставаться в песочнице больше было нельзя. Мои одноклассники просто онемели от таких событий и стояли как истуканы. У Серёгина от волнения даже глаз начал дёргаться.

— Быстро!!! — закричал я на приятелей. — Берём папу и сматываемся!!!

— Куда? — спросил испуганный Серёгин.

— Домой, тортик именинный доедать!

Мы подхватили под руки папу и потащили его в подъезд. Папину тетрадку я засунул в карман. В спины нам с балкона стреляла сухим горохом из трубочки Склочнева — был у неё такой метод борьбы с ночными гитаристами. Поговаривали, что Склочнева с каждой пенсии откладывает деньги на покупку пейнтбольного ружья. Она бы наверняка и настоящее купила, но кто же ей разрешит.

Когда мы пришли домой, мама уже приготовила розетки с вареньем, подрезала бутербродов и убрала обглоданные куриные кости. Мама — человек такой, глаз-алмаз, она сразу заметила, что кого-то не хватает, а кто-то явно новый в нашей компании:

— Что-то быстро наигрались. Мишка, у тебя ещё один гость?

— Да, мам. Его родители опоздали, и мы встретились с ними во дворе. Это… Боря, они недавно в наш район переехали, поэтому не сразу наш дом нашли. И в классе он у нас недавно. Но мы с ним уже… друзья, да.

Папа стоял рядом, потупив глаза. Он ещё не оправился от шока, поэтому с одного бока его поддерживал Серёгин, а с другого — мой приятель Женька Вощин.

— А где же папа? — спросила мама, оглядывая нашу компанию.

— Папа? А папа… А папу на работу вызвали! Позвонили и вызвали, — соврал я.

— В воскресенье? Зачем?

— Его в командировку срочно отправляют.

Какую-то там конференцию проводить. Дней на пять, как минимум.

— Да? — Мама верить в эту историю, похоже, не собиралась.

— Да. — Я и глазом не моргнул.

— А что же он даже домой-то не зашёл? Как же он в командировку поедет без вещей? И позвонить бы тоже мог…

— Мам, ты нашего папу не знаешь? Он же обо всём сразу забывает! И позвонить забыл. Он так от этой командировки офонарел, что, может, даже и забыл, что телефон у него в кармане лежит. Ему позвонили, он нас до подъезда довёл и сразу на остановку побежал.